"Николай Васильевич Гоголь. Гетьман" - читать интересную книгу автора

минуту солнце стало кидать лучи уже вечерние, и тогда нежный серебро-розовый
колер цветущих деревьев становился пурпурным. Путешественник слез с коня и,
держа его за повод, пошел пешком через плотину, стараясь идти как можно
тише. Полощущиеся утки покрывали пруд; через плотину девочка лет семи гнала
гусей.
- Дома пан? - спросил путешественник.
- Дома, - отвечала девочка, разинув рот и став совершенно в машинальное
положение.
- А пани?
- И пани дома.
- А панночка? - Это слово произнес путешественник как-то тише и с
каким-то страхом.
- И панночка дома.
- Умная девочка! Я дам тебе пряник. А как сделаешь то, что я скажу, дам
другой, еще и злотый.
- Дай! - говорила простодушно девочка, протягивая руку.
- Дам, только пойди наперед к панночке и скажи, чтоб она на минуту
вышла; скажи, что одна баба старая дожидается ее. Слышишь? Ну, скажешь ли ты
так?
- Скажу.
- Как же ты скажешь ей?
- Не знаю.
Рыцарь засмеялся и повторил ей снова те самые слова; и, наконец,
уверившись, что она совершенно поняла, отпустил ее вперед, а сам, в
ожидании, сел под вербою.
Не прошло несколько минут, как мелькнула между деревьев белая сорочка,
и девушка лет осьмнадцати стала спускаться к гребле. Шелковая плахта и
кашемировая запаска туго обхватывали стан ее, так что формы ее были как
будто отлиты. Стройная роскошь совершенно нежных <членов> не была скрыта.
Широкие рукава, шитые красным шелком и все в мережках, спускались с плеча, и
обнаженное плечо, слегка зарумянившееся, выказывалось мило, как спеющее
яблоко, тогда как на груди под сорочкою упруго трепетали молодые перси.
Сходя на плотину, она подняла дотоле опущенную голову, и черные очи и брови
мелькнули, как молния. Это не была совершенно правильная голова, правильное
лицо, совершенно приближавшееся к греческому: ничего в ней не было законно,
прекрасно-правильно; ни одна черта лица, ничто не соответствовало с
положенными правилами красоты. Но в этом своенравном, несколько смугловатом
лице что-то было такое, что вдруг поражало. Всякий взгляд ее полонил сердце,
душа занималась, и дыхание отрывисто становилось.
- Откудова ты, человек добрый? - спросила она, увидев козака.
- А из Запорожья, панночка; зашел сюда по просьбе одного пана, коли
милости вашей известного, - Остраницы.
Девушка вспыхнула.
- А ты видел его?
- Видел. Слушай...
- Нет, говори по правде? Еще раз: видел?
- Видел.
- Забожись!
- Ей-богу!
- Ну, теперь я верю, - повторила она, немного успокоившись. - Где ж ты