"Николай Васильевич Гоголь. Статьи из сборника "Арабески" (1835)" - читать интересную книгу автора

живую, исполненную движения, но какое-то прозябение, поражающее душу
мыслящего. Как будто бы этим подтвердилось правило, что только народ сильный
жизнью и характером ищет мощных местоположений или что только смелые и
поразительные местоположения образуют смелый, страстный, характерный народ.
IV. Когда первый страх прошел, тогда мало-помалу выходцы из Польши,
Литвы, России начали селиться в этой земле, настоящей отчизне славян, земле
древних полян, северян, чистых славянских племен, которые в Великой России
начинали уже смешиваться с народами финскими, но здесь сохранялись в прежней
цельности, со всеми языческими поверьями, детскими предрассудками, песнями,
сказками, славянской мифологией, так простодушно у них смешавшейся с
христианством. Возвращавшиеся на свои места прежние жители привели по следам
своим и выходцев из других земель, с которыми от долговременного пребывания
составили связи. Это население производилось боязненно и робко, потому что
ужасный кочевой народ был не за горами: их разделяли или, лучше сказать,
соединяли одни степи. Несмотря на пестроту населения, здесь не было тех
браней междоусобных, которые не переставали во глубине России: опасность со
всех сторон не давала возможности заняться ими. Киев - древняя матерь
городов русских, сильно разрушенный страшными обладателями табунов, Долго
оставался беден и едва ли мог сравниться со многими, даже не слишком
значительными, городами северной России. Все оставили его, даже
монахи-летописцы, для которых он всегда был священ. Известия о нем разом
прервались, и, несмотря на то что там оставалась еще отрасль князей русских,
ничто не спасло его от полувекового забвения. Изредка только, как будто
сквозь сон, говорят летописцы, что он был страшно разорен, что в нем были
ханские баскаки, - и потом он от них задернулся как бы непроницаемою
завесою.
V. Между тем как Россия была повергнута татарами в бездействие и
оцепенение, великий язычник Гедимин вывел на сцену тогдашней истории новый
народ - народ бедный и жизнью, и средствами для жизни, населявший дикие
сосновые леса нынешней Белоруссии, еще носивший звериную кожу вместо одежды,
еще боготворивший Перуна и поклонявшийся древнему огню в нетроганных топором
рощах, плативший прежде дань русским князьям, известный под именем литовцев.
И этот народ при своем князе Гедимине сделался самым видным на огромном
северо-востоке Европы! Тогда города, княжества и народы на западе России
были какие-то отрывки, обрезки, оставшиеся за гранью татарского порабощения.
Они не составляли ничего целого, и потому литовский завоеватель почти одним
движением языческих войск своих, совершенно созданных им, подверг своей
власти весь промежуток между Польшей и татарской Россией. Потом двинул он
войска свои на юг, во владения волынских князей. Весьма естественно, что
успех сопровождал его везде. В Луцке, однако ж, князь Лев сильно
сопротивлялся, но не в силах был отстоять земель своих. Гедимин, назначив
старост и начальников, шел далее на юг, к самому сердцу южной России, к
Киеву. Убежавший луцкий князь Лев успел кое-как уговорить киевского князя
Станислава выйти с своими немноголюдными дружинами навстречу грозному
победителю; дружины были усилены союзниками-татарами; но все бежало перед
мощным литовцем. Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпети [10], вступил с
торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и
постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую
веру. Итак, литовский завоеватель у самых татар вырвал почти перед глазами
их находившуюся землю! Это должно бы, казалось, возбудить борьбу между двумя