"Николай Васильевич Гоголь. Письма 1842-1845 годов " - читать интересную книгу автора

Неужели и вы откажете мне в своем покровительстве? Подумайте: я не
предпринимаю дерзости просить вспомоществования и милости, я прошу
правосудия, я своего прошу: у меня отнимают мой единственный, мой последний
кусок хлеба. Почему знать, может быть, несмотря на мой трудный и тернистый
жизненный путь, суждено бедному имени моему достигнуть потомства. И ужели
вам будет приятно, когда правосудное потомство, отдав вам должное за ваши
прекрасные подвиги для наук, скажет в то же время, что вы были равнодушны к
созданьям русского слова и не тронулись положеньем бедного, обремененного
болезнями писателя, не могшего найти себе угла и приюта в мире, тогда как вы
первые могли бы быть его заступником и меценатом. Нет, вы не сделаете этого,
вы будете великодушны. У русского вельможи должна быть русская душа. Вы
дадите мне решительный ответ ваш на сие письмо, излившееся прямо из глубины
моего сердца.

С чувством совершенного почтения и таковой же преданности имею честь
быть

Вашего высокопревосходительства

милостивого государя

покорнейший слуга

Николай Гоголь.

М. А. ДОНДУКОВУ-КОРСАКОВУ

"Между 24 февраля и 4 марта 1842. Москва.·

Милостивый государь

князь Михаил Александрович!

К величайшему сожалению, мне не удалось быть у вас в бытность вашего
сиятельства в Москве. Один раз Чертков, Александр Дм"итриевич·, с которым мы
условились ехать вместе, не заехал за мною по причине какого-то
помешательства, а потом овладела мною моя обыкновенная периодическая
болезнь, во время которой я остаюсь почти в неподвижном состоянии в своей
комнате иногда в продолжение двух-трех недель. Впрочем, как я рассудил
потом, приезд мой к вам был бы лишним. Дело мое уже вам известно. Я знаю,
душа у вас благородна, и вы верно будете руководствоваться одним глубоким
чувством справедливости, дело мое право, и вы никогда не захотите обидеть
человека, который в чистом порыве души сидел несколько лет за своим трудом,
для него пожертвовал всем, терпел и перенес много нужды и горя и который ни
в каком случае не позволил бы себе написать ничего противного правительству,
уже и так меня глубоко облагодетельствовавшему. Итак, и теперь я не прилагаю
к вам никаких ненужных просьб моих, но если дело уже кончено, моя рукопись
послана ко мне и вы были моим справедливым и вместе великодушным
заступником - то много, много благодарю вас. Вы не можете взвесить всей моей
благодарности к вам, но если бы вы снизошли в глубину моей души, если бы