"Николай Васильевич Гоголь. Приложения к Ревизору" - читать интересную книгу автора

фигурой не взял, будучи похож на спичку. (Хлестаков, как известно,
тонинькой, прочие все толсты)... Быть им обманутым - это не шуточное.
Обмануться так грубо тому, который умел проводить умных людей и даже
искуснейших плутов. Возвещенье о приезде наконец настоящего ревизора для
него громовый удар. Он окаменел. Распростертые его руки и закинутая назад
голова остались неподвижны, и вокруг него вся действующая группа составляет
в одно мгновенье окаменевшую группу в разных положеньях.

[Вся эта] сцена есть немая картина, а потому должна быть так же
составлена, как составляются живые картины. Всякому лицу должна быть
назначена поза, сообразная с его характером, со степенью боязни его и с
потрясением, которое должны произвести слова, возвестившие о приезде
настоящего ревизора. Нужно, чтобы эти позы никак не встретились между собою
и были бы разнообразны и различны; а потому следует, чтобы каждый помнил
свою и мог бы вдруг ее принять, как только поразится его слух роковым
известием. Сначала выйдет это принужденно и будет походить на автоматов, но
потом, после нескольких репетиций, по мере того, как каждый актер войдет
поглубже в положение свое, данная поза ему усвоится, станет естественной и
принадлежащей ему. Деревянность и неловкость автоматов исчезнет, и
покажется, как бы сама собой вышла онемевшая картина.

Сигналом перемены положений может послужить тот небольшой звук, который
исходит из груди у женщин при какой-нибудь внезапности. Одни понемногу
приходят в положение, данное для немой картины, начиная [переходить] в него
уже при появлении вестника с роковым известием: это - которые меньше, другие
вдруг - это те, которые больше поражены. Не дурно первому актеру оставить на
время свою позу и посмотреть самому несколько раз на эту картину в качестве
зрителя, чтобы видеть, чтo нужно ослабить, усилить, смягчить, дабы вышла
картина естественнее.

Картина должна быть установлена почти вот как:

Посредине Городничий, совершенно онемевший и остолбеневший. По правую
его руку жена и дочь, обращенные к нему с испугом на лице. За ними
почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям. За
ним Лука Лукич, весь бледный, как мел. По левую сторону городничего
Земляника с приподнятыми кверху бровями и пальцами, поднесенными ко рту, как
человек, который чем-то сильно обжегся. За ним судья, присевший почти до
земли и сделавший губами гримасу, как бы говоря: "Вот тебе, бабушка, и
"Юрьев день·". За ними Добчинский и Бобчинский, уставивши глаза и разинувши
рот, глядят друг на друга. Гости в виде двух групп по обеим сторонам: одна
соединяется в одно общее движенье [стараясь] заглянуть в лицо [городничего].
Чтобы завязалась группа ловче и непринужденней, всего лучше поручить
художнику, умеющему сочинять группы, сделать рисунок и держаться рис"унка·.
Если только каждый из актеров вошел хоть сколько-нибудь во все положения
ролей своих, во все продолжение представления пиэсы, то они выразят также и
в этой немой сцене положенье разительное ролей своих, увенчая этой сценой
еще более совершенство игры своей. Если же они пребывали холодны и натянуты
во время представления, то останутся так же и холодны и натянуты как здесь,
с тою разницею, что в этой немой сцене еще более обнаружится их неискусство.