"Николай Васильевич Гоголь. Ганц Кюхельгартен. Вечера на хуторе близ Диканьки (ПСС Том 1)" - читать интересную книгу автора

изменение порядка слов, лексические и грамматические замены и, в частности,
устранение украинизмов - мы с большим основанием можем приписать М. Н.
Лихонину. Во-вторых, гоголевские поправки нередко наложены на текст уже
правленный Прокоповичем, нередко имеют задачей преодоление этих навязанных
ему поправок и во всяком случае осуществлены в расчете на них, что делает
невозможным их отделение друг от друга. Из всего этого не следует, однако,
никакого общеобязательного вывода для произведений этой категории: каждое из
них требует индивидуального подхода. В иных случаях, совершенно независимо
от правки Прокоповича, появляются новые поправки явно творческого порядка и
потому, несомненно, принадлежащие Гоголю. Так, напр., в тексте "Ревизора"
правка Прокоповича отделяется более или менее ясно при сличении издания 1842
г. с экземпляром, подготовленным самим Гоголем для печати. Но в 1851 г.
Гоголь вносит в этот текст новые поправки, например, восклицание Хлестакова
в 3 действии: "Отличный лабардан! отличный лабардан!" - заменяет более
кратким и выразительным: "Лабардан! лабардан!.." Нет никаких оснований
отбрасывать эту поправку и возвращаться к чтению 1842 г. Нет также оснований
не учитывать тех сокращений текста, которые сделаны Гоголем в тексте
"Сорочинской ярмарки". Иначе обстоит дело с текстом "Старосветских
помещиков" и "Тараса Бульбы", где правка обоих изданий, поправки Гоголя и
чужие - так тесно переплетаются, что редактор стоит перед выбором одной из
двух возможностей: либо примириться с наличием чужих поправок, пожертвовать
автентичностью текста для сохранения последней гоголевской правки, либо
отказаться от воспроизведения последних гоголевских поправок, автентичность
которых не полностью доказана, и вернуться к более раннему, но зато заведомо
гоголевскому тексту. Ни одно из этих решений не может быть признано
абсолютно правильным и каждое из них может вызвать достаточно основательные
возражения. В настоящем издании мы предпочли для текста "Старосветских
помещиков" и "Тараса Бульбы" второй выход; мы возвращаемся в "Старосветских
помещиках" к тексту "Миргорода" 1835 г., а в "Тарасе Бульбе" - к тексту
рукописи, подготовленной Гоголем для издания 1842 г.
4. Последний случай представлен двумя произведениями Гоголя - повестями
"Вий" и "Нос". Повести эти, впервые напечатанные Гоголем в 1835 и 1836 гг.,
были им вновь переделаны для издания 1842 г., причем рукописи последних
редакций до нас не дошли. В издании 1842 г. повести эти сверх того
подверглись правке Прокоповича, а "Нос" кроме того и некоторой новой правке
в 1851 г. (впрочем, заведомо не гоголевской). В обоих этих случаях
приходится реконструировать гоголевский текст, удаляя из новой редакции
повестей те поправки, которые есть основания счесть чужими, а в тексте
"Носа" восстанавливая кроме того цензурные купюры и устраняя цензурные
искажения, перешедшие в издание 1842 г. из печатного текста 1836 г.
Настоящее издание является полным собранием всего написанного Гоголем.
После издания Кулиша 1857 г., где два тома было занято письмами, к тому
времени еще очень немногочисленными, это издание является первым полным
собранием сочинений и писем Гоголя.[10] Письма Гоголя, в последний раз
собранные В. И. Шенроком в 1901 г. в его четырехтомном собрании, давно
нуждаются в критическом переиздании. Издание Шенрока было значительным шагом
вперед по сравнению с изданием Кулиша, неполным и изуродованным купюрами
цензурного и тактического порядка, - но к настоящему времени оно сильно
устарело. Недостатки Шенрока как текстолога в полной мере сказались в его
издании писем: редкое письмо лишено ошибок. Ошибки эти объясняются частью