"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

- Говорил тебе - страшно! А ты... "Я ходил! Я ходил!" Вот и
доходился, - бурчал Вовик.
- Скажи лучше, не проболтался ли мамке, герой? Ну, купнулся! А что,
вода холоднее, чем в Клязьме, когда весной купаться начинаем?
- Зима ведь...
- Какая зима, когда снега еще нет... А коньки у тебя мировые! -
протянул Борька.
- Ты прокатиться не успел! - удивился Вовик.- Я и рта не открыл, а ты
уже бултыхнулся.
- Все равно мировые. А рот ты закрыл уже во дворе. Бросил друга! Эх!
Борьке вдруг стало страшно, он представил, чем могло кончиться купание,
если бы на месте провала оказалось глубоко, как, скажем, у противоположного
высокого берега, где летом устраиваются кормушки для уток и лебедей.
Вовик покраснел.
- Знаешь, Борька, - сказал он, заворачивая продрогшего приятеля в
суконное серое одеяло, лежавшее на диване, на котором спала мать.- А ты
опять первым поезжай, когда лед хорошим станет, ладно?
- Я - что, я - готов. Хоть завтра!
- Думаешь, замерзнет? - с надеждой в голосе спросил Вовик.
- Какой мороз ночью будет. Да еще бы в старую прорубь не попасть...
- Не попадешь, - уверенно произнес Вовик.- Она теперь до снега
приметной будет.
Борька стал блаженно отходить от холода, словно невидимые руки понесли
его из комнаты холодной в теплую по-настоящему. И от этого перехода зубы его
застучали еще громче, а дрожь жилистого длинного тела начала утихать.
- Знаешь, Вовка, я утром, когда лед смотреть выходил, гусей слышал. Ох
как кричали они! Так...- он побулькал горлом, пытаясь изобразить гусиный
крик, но изо рта вырвались лишь хрипы.- И увидел их, - Борька мечтательно
закрыл глаза.- Летели низко, так низко и кричали... Была бы хорошая
рогатка - можно бы сбить... Подранить, и чтобы жил гусь у нас...
- Съесть можно, - вдруг сказал Вовик, и Борьке ужасно захотелось есть.
Но до обеда было еще далеко. И тем не менее осуждающе покачал головой.
- "Съесть"! - передразнил он.- "Съесть"! Подавишься такой птицей!
Он нахохлился и еще глубже забился в одеяльный куль. Ему и в голову не
пришло, что гуся можно сварить или изжарить, хотя есть хотелось куда больше
и чаще, чем Вовику, которого дома всегда ждала мама с сытным обедом. А
вечером приезжал еще и Вовкин отец-его портфель обычно раздувался, словно в
нем папа нес домой целого слона. Как-то Вовик признался, что отец приносит с
работы продукты, и с тех пор Борьке при виде раздувшегося портфеля Вовкиного
отца представлялись невероятно вкусные вещи, которых он никогда не видел и
мог только вообразить. Однажды Вовкина мать посадила его обедать вместе с
сыном. Борька наелся на целый день, а Вовкина мать сказала, что у них
сегодня просто нечего есть...
- Ну, я пойду? - виновато спросил Вовик.- А ты сохни... Или хочешь -
переоденься и ко мне айда!
- Не, не пойду, - упрямо сказал Борька.- Твоя мамка дознается, что
случилось, и моей наябедничает. Потом порка будет!
Вовик пошел к двери, и Борька крикнул ему вслед:
- Дверь захлопни! И нашу и входную!
Он прямо в одеяле, как кукла, завалился на диван и притих. Сон