"Анатолий Дмитриевич Голубев. Убежать от себя " - читать интересную книгу автора

верили в необходимость работы в полную силу. Не хотели верить. В преддверии
долгого и тяжелого чемпионата, после столь же долгой и тяжелой подготовки
больше всего хочется сберечь силы. Сохранить себя для настоящей, той, самой
главной борьбы!
Но Рябов знал больше, чем эти парни. Он знал, что уже сейчас, именно в
эту секунду, началась турнирная борьба. Говорят, игра всегда начинается с
тренировки. Верно. Но еще вернее, что игра не кончается никогда.
Вторая и третья тройки, разобравшись против своих защитников,
раскатывались в разные концы ледового загона и, набрав скорость, передавая
шайбу друг другу, проходили будто сквозь строй. Казалось, они чудом
удерживали шайбу и чудом уходили от неминуемого столкновения в таком
ералаше. "Карусель", придуманная Рябовым, была его любимым и - он твердо
знал - самым зрелищным упражнением. Прислушавшись, он уловил шумок восторга,
прокатившийся по трибунам. Вдоль борта заполыхали "блицы" фоторепортеров.
- Быстрее! Быстрее! - покрикивал Рябов и, картинно приседая, стучал в
ладоши, отбивая необходимый ритм атаки.
За упоительным нагнетанием темпа он не видел ничего другого. Но вдруг
резко рванулся, словно от резвости его зависела судьба, по крайней мере,
серебряных медалей чемпионата, и коршуном подлетел к первой пятерке, с
ленцой обстреливавшей вратаря.
- Что, курортнички, развлекаетесь? А где мокрые спины? Где мокрые
спины, я вас спрашиваю? Когда спины у нападающих сухие, они становятся
мокрыми у наших вратарей!
Глотов, центр "кормильцев", самый результативный игрок нынешнего
чемпионата страны, основная рябовская надежда на осуществление тактики
непрерывной атаки, - его главный тренерский козырь на нынешнем чемпионате.
Он вложил столько труда в новую тактику. Он потратил столько крови, прежде
чем на тренерском совете и на заседании федерации сумел отстоять свою точку
зрения. Ах, сколько закулисных схваток приходится выдерживать еще до того,
как выиграешь финальный матч чемпионата! Об этом не знает никто - ни эти
журналисты, сидящие на трибуне, ни даже игроки, до которых лишь изредка и
большей частью в искаженном виде доходят какие-то слухи о поединках их
тренера.
Итак, Глотов взглянул на своего тренера молча, но вопрошающе: серьезно
ли требует тот максимальной нагрузки или?... Но в глазах Рябова было столько
жесткости, что Глотов, яростно крутнувшись на месте, рванулся к шайбе,
увлекая за собой всю тройку. Теперь они "поливали" ворота с остервенением,
то щедро размахивая клюшкой выше плеча, словно хотели кинуть вместе с шайбой
и кусок льда, который, как и их спины, потемневшие от пота, потускнел от
нарезанного снега, то почти незаметным движением кисти стреляли низом,
заставляя вратаря распластываться на льду в разножке.
Весь прямоугольник представлял собой большую экспозицию выставки
мастерства, силы и скорости, где каждый стенд действовал самостоятельно. И
все же опытный глаз без труда замечал, что во всем этом сложном круговороте
существовал единый стержень. И стержень этот - невысокий человек с большим
животом, так смешно одетый, но работавший на льду, кажется, не меньше своих
игроков.
- Костя! - крикнул Рябов.-Ну-ка принеси пояс целомудрия. А то мальчикам
никак не согреться!
Массажист подал второму тренеру старый водолазный пояс, усаженный