"Пёс. Книга 1." - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 6Две недели пришельцев не трогали, не приставали с расспросами, и вообще о них словно забыли. Правда, охрана всегда присутствовала рядом, но лишний раз глаза не мозолила и передвижениям по столице Рейха не препятствовала. Криг выделил для нужд гостей автомобиль с шофером, и путешественники несколько дней наслаждались прогулками по альтернативному Берлину. Надо признать, что столица не слишком изменилась, Вернее она была точной копией Берлина их родного мира, только образца сороковых годов. Это обстоятельство вызывало невольную ностальгию у всей троицы путешественников. Они с головой окунулись в прошлое: посещали магазины и рестораны, пивнушки и закусочные, находящиеся на своих привычных местах. Были кое-какие незначительные отличия, в основном касающиеся более поздних изменений столицы. В этой вселенной Берлин никогда не штурмовали союзные войска противника, не рвали агонизирующую столицу Рейха на части, разделяя куски «пирога» Брандербуржской стеной. В этом мире не попирал поверженный Рейхстаг своими пыльными сапогами памятник Советскому Солдату. Во всем остальном это был тот же самый город доброй старой Германии с многочисленными церквами и соборами, историческими памятниками, не разрушенными многочисленными бомбежками и артобстрелами. Может быть, более лощеная, вымытая и вычищенная с педантичной немецкой скрупулезностью, столица. Поселили путешественников в шикарном отеле рядом с Рейхстагом. Но чрезмерная Имперская роскошь оставила пришельцев равнодушными. Их материальное благополучие в родном мире исчислялось миллиардами долларов, и подобная показуха пришельцам уже давно приелась. Львиную долю своего свободного времени путешественники посвящали изучению истории мира, распахнувшего им свои гостеприимные, до сих пор, объятия. Ежедневно кто-нибудь из их троицы посещал библиотеку. Это страшно раздражало Зиверса, привыкшего получать нужную информацию из Интернета. Ничего подобного «всемирной паутине» в этом мире не существовало. Компьютеры, правда, были, но их развитие замерло в каком-то зачаточном состоянии. За пару недель Вольфраму так и не удалось освоить их жуткий интерфейс, чем-то отдаленно напоминающий ДОСовский, но исполненный на немецком языке. Поэтому приходилось пользоваться книгами. Довольно быстро путешественники разобрались в ситуации и даже нарисовали приблизительную схему развилок, в которых история родного мира разительно отличалась от местной. Еще больше путешественников интересовала судьба их собственных альтернативных двойников. По официальной версии, изложенной в официальных документах, все они погибли во время загадочно эксперимента в 38 году. Но что это был за эксперимент, во время которого погибло столько народу, книги умалчивали. Но, судя по именам жертв эксперимента, награжденных посмертно высшими наградами Рейха, это было нечто глобальное. Кроме их альтернативных двойников траурной рамкой были выделены имена рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, идеолога «Анэнербе» Германа Вирта, расолога Карла Хаусхоффера{}, историка Отто Рана, ректора Мюнхенского университета Вальтера Вюрста{}, предводителя германского крестьянства Вальтера Дарре и еще несколько десятков ученых с мировым именем и известных руководителей СС. По слухам на эксперименте должен был присутствовать лично Адольф Гитлер. Но не задолго до этого Адольф серьезно заболел и не приехал. После катастрофы глобальный проект «Наследие предков» был свернут по личному распоряжению Гитлера. На очередной встрече с Начальником Имперской Безопасности Хильшер попросил Крига о возможности ознакомиться с документами из архивов СС, касающихся эксперимента 38 года. — Почему бы и нет! — не стал отказывать в просьбе Рудольф. Он уже давно ожидал от пришельцев чего-то подобного. — Фюрер не против… Однако есть одно маленькое «но»! На всех документах, имеющих отношение к той давней трагедии, красуется гриф «совершенно секретно». — Ну, это совершенно естественно, — согласился профессор, — широкой публике не нужно знать всех подробностей… — Да, но как мне поступить с вами? Конечно, к широкой публике я вас отнести не могу. Но и к своим… увы, тоже! Хотя, возможно, через какое-то время вы сможете войти в круг избранных. — Хотелось бы, чтобы этот момент наступил как можно скорее! — торопил события Фридрих. — Ну, тут все зависит только от вас! — не стал скрывать Начальник Безопасности. Он, собственно, ради этого и затеял разговор. — Мы надеемся на тесное сотрудничество… И, как только результаты этого сотрудничества станут более наглядными, вернее, принесут свои плоды. — Давайте ближе к делу! — предложил Хильшер, его нервировало хождение Крига вокруг да около. — Вот это другой разговор! — обрадовался Рудольф. Фюрер настоятельно просил не давить на пришельцев: — Лучше пускай первыми нас о чем-нибудь попросят! — Для начала информация в обмен на информацию: подробно изложите современную политическую ситуацию вашего родного мира! Немного исторических данных. Фюрера очень интересуют причины поражения Третьего Рейха в вашей альтернативке. Думаю, что для начала плодотворного сотрудничества этого достаточно. А в будущем… Я надеюсь, мы будем действовать одной командой! Лестно, знаете ли, думать, что рядом с тобой такие легендарные личности. Да, и вот еще что: фюрер распорядился присвоить вам те же чины и звания, что были у ваших двойников. Вы, если не ошибаюсь, профессор? — Не ошибаетесь! — улыбнулся Хильшер. — Вот ваши документы, — Рудольф положил на стол пухлую папку. — Ваши и ваших друзей: штандартенфюрера СС Вольфрама Зиверса и бригаденфюрера СС Карла-Марии Виллигута. К сожалению, мы не знаем какими наградами Рейха вы были удостоены у себя… — Да не стоило… — Все в порядке, — заверил Хильшера Криг. — Просто мы пытаемся ускорить вашу адаптацию. И еще у меня есть к вам одна просьба… — Рудольф замялся, это обстоятельство не укрылось от наблюдательного профессора. — Не стесняйтесь, Рудольф, вы и так уже столько для нас сделали! — Просьба личного характера, — признался Криг. — У меня есть друг, товарищ детства… Он тоже служит в нашем ведомстве, правда в чинах не высоких, но специалист ценный… Да, в общем-то, не в этом дело. Он болен… Рак. Врачи говорят, ему осталось недели две-три… Не могли бы вы… — Переселить его в другое тело? — Да. — А фюрер? — Это его предложение. Лучшей кандидатуры не отыскать… — А заодно и нас проверить на вшивость? — Вы умный человек, профессор, — не стал темнить Криг, — вы все правильно понимаете. Только времени у нас мало! — Я согласен. Рано или поздно вы все равно должны были убедиться в правдивости наших слов. Так даже лучше. — Когда начнете? — поспешно поинтересовался Рудольф. — Нужно подготовиться, — туманно ответил Хильшер. — Нам потребуются кое-какие ритуальные принадлежности… — Вам вернут ваши вещи сегодня же! — заверил профессора Криг. — Ваши специалисты не смогли с ними разобраться? — язвительно произнес старик. — К нашему стыду, — признался Рудольф, — у нас нет специалистов подобного профиля. После свертывания программы «Анэнербе», фюрер даже слышать не хотел о мистике! Да и все, кто хоть чуть-чуть разбирался в этом вопросе, погибли во время трагедии в Вевельсбурге вместе с вашими двойниками. Наши специалисты-историки оценили древность чаши и уникальность резных табличек. Они будут возвращены вам в целости и сохранности. — Это само собой! Помимо этого нам нужно изготовить несколько необходимых для обряда предметов. У вас есть на примете хороший кузнец? — Кузнец? — Криг если и удивился, то вида не подал. — Найдем. — Нужен портной… Лучше я составлю список всего необходимого. Завтра он будет готов, — пообещал профессор. — У вас есть еще какие-нибудь пожелания? — любезно поинтересовался Криг. Он выполнил возложенную на него фюрером миссию с блеском и теперь был готов выполнить любую просьбу гостей. — Нет, нас все устраивает. Хотелось бы побыстрее ознакомиться с архивом. — Как только вы проведете обряд, мы распахнем перед вами секретные архивы и не только! Если все ваши слова окажутся правдой, Третий Рейх в лице фюрера, будет финансировать и оказывать любую посильную помощь в ваших исследованиях! — Вот это действительно стоящее предложение! — воскликнул профессор. — Рад нашему сотрудничеству! Очень рад! — Когда зайти за списком? — Лучше после двенадцати. — Завтра? — уточнил Рудольф. — Да. — Тогда разрешите откланяться! — Криг залихватски прищелкнул каблуками и удалился. — Итак, ребятки, дело сдвинулось с мертвой точки! — резюмировал свою встречу с Кригом Хильшер. Почему-то Начальник Имперской Безопасности предпочитал общаться с Фридрихом наедине. — Нам сделали заманчивое предложение — финансирование и поддержка фюрером любых наших исследований! — Что попросили в замен? — риторически спросил Зиверс. — Рецепт вечной жизни? — А то? — хитро прищурился старик. — Люди везде одинаковы, даже в альтернативной вселенной. — А доступ в секретный архив? — После демонстрации наших возможностей — чего душа пожелает! А вот до — ни-ни! — Тогда нужно готовиться! — буркнул Виллигут. — Я уже устал бить баклуши. Да, когда вернут мою книгу? Без нее я себя как-то неуютно чувствую! — Завтра Криг придет за списком ингредиентов и принадлежностей для обряда и принесет наши шмотки. А сейчас давайте-ка составим список. Вольфрам, неси бумагу и ручку. — Невероятно! Просто фантастика! Я до сих пор поверить не могу, что такое вообще возможно! — лопотал неловко примостившийся на краешке большого шикарного кресла семнадцатилетний паренек-унтерменш. Еще несколько часов назад он был тяжелобольным пятидесятилетним оберштурмфюрером СС Куртом Хагенау из аналитического отдела, жить которому оставалось считанные дни. По крайней мере, так утверждал врач, следивший за состоянием здоровья больного. Шансов на выздоровление никаких. Курт уже совсем было примирился с мыслью, что вскоре умрет, как неожиданно получил предложение поучаствовать в необычном эксперименте. В случае благоприятного исхода, Курт должен был окончательно избавиться от раковой опухоли. К тому же предложение исходило от однокашника по Имперской Школе детей офицеров СС, приятеля и друга — Рудольфа Крига, ныне занимающего очень высокий пост Начальника Имперской Службы Безопасности. В принципе Хагенау нечего было терять, и он согласился. Каково же было его удивление, когда вместо предполагаемых медицинских процедур ему пришлось заниматься какой-то средневековой чертовщиной. Его привезли в замшелый Баварский замок, в подземелье которого было устроено нечто похожее на алхимическую лабораторию. Тощий лысый старик, облаченный в просторный желтый балахон, приказал Курту раздеться. Через секунду Хагенау, разодетый в желтое словно ярмарочный паяц, занял указанное стариком место. Один из его помощников заставил сделать Хагенау несколько больших глотков тягучей солоноватой жидкости, подозрительно похожей на кровь, из грубой каменной чаши. А затем началась такая дьявольская свистопляска, что у Курта глаза на лоб полезли. Если бы не присутствие рядом Рудольфа, молчаливо наблюдающего из темного угла за невероятными действиями старика и двух его подручных, Курт попросту попытался бы сбежать. Ибо все, что творилось вокруг, невозможно было объяснить с точки зрения здравого смысла. Зловеще светились непонятные символы, вокруг полыхал адский огонь, завывал невесть откуда взявшийся в подземелье свернутый жгутом смерч, плавились и стекали на землю, словно податливый воск гранитные валуны… Когда действо закончилось, старик повесил на шею Курта металлический кружочек со светящимся символом. Точно такие же медальоны болтались на груди самого старика и его подручных. — Все! — каркнул старик, сорванным от песнопений голосом. — Нам выйти? — Пожалуйста, — произнес побелевшими губами Криг, с трудом контролируя предательское дрожание голоса. Происходящее действо, которому он вызвался быть добровольным свидетелем, оказалось слишком эффектным для прожженного прагматика, коим мнил себя Глава Имперской Безопасности. Но, в отличие от профессора Штруделя, находящегося здесь же и прочно «примерзшего» к стулу, Криг нашел в себе силы подняться и отдать нужные распоряжения. Когда усталые и обессиленные колдуны, а с этого момента Криг именно так начал называть про себя пришельцев, покинули разгромленный подвал, он подошел к старому товарищу: — Как ты себя чувствуешь, Курт? — Несмотря ни на что — отлично! — воодушевленно воскликнул Хагенау. — После глотка той дряни, которой они меня попотчевали, я чувствую себя восхитительно! Что они туда подмешали, Рудольф? Какие-то наркотики? Но я уже давно сижу на наркоте — врач прописал, — пояснил он, — иначе с болью не возможно… — Я знаю, дружище! — мягко перебил больного Рудольф. — Но даже героин не оказывает такого действия! — возбужденно воскликнул Курт. — Я чувствую себя совершенно здоровым! Неужели все, Дитрих? — Боюсь тебя огорчить, друг, но лечение не закончено, — как можно деликатнее произнес Криг. — Это лишь временный эффект. Но я уверен, что после всего, что творили здесь эти… — «колдуны», вертелось на языке, но Криг не сумел заставить себя произнести это вслух, — специалисты, все будет хорошо! — Кто они? — шепотом спросил Хагенау. — Ты узнаешь… в свое время. А теперь запомни все, что я тебе сейчас скажу, — Криг наклонился и что-то прошептал в ухо Курта. — Когда очнешься, ты должен будешь повторить мне эту фразу слово в слово! Это очень важно! Я потом объясню… Профессор, ты чего там, заснул? — окрикнул до сих пор находящегося в ступоре Штруделя Криг. — А? Что? — Штрудель, наконец, осмысленно огляделся. — Подай мне шприц! — Сейчас, — засуетился профессор, протягивая Кригу чемоданчик с мединструментом. Начальник Безопасности достал из чемоданчика уже заполненный прозрачным лекарством одноразовый шприц. — Увидимся, старина, — сказал он, неловко втыкая иглу в бедро Хагенау. «Я надеюсь на это!» — подумал Криг. Глаза Курта закрылись, дыхание замедлилось. Держа в руках запястье Хагенау, Рудольф чувствовал, как ослабевает его пульс. Через несколько минут он исчез совсем. Криг прижал пальцы к сонной артерии, но пульс не прощупывался и там. — Все? — поинтересовался профессор. — Да, он мертв! — глухо ответил Криг. — Зови наших… — он, наконец, нашел в себе силы и произнес, — колдунов. Когда Курт вновь открыл глаза, над ним нависало сосредоточенное лицо Крига. Хагенау обвел мутным взглядом ярко освещенное помещение. Оказывается, пока он спал, его бесчувственное тело перетащили из мрачного разгромленного подвала в какое-то другое место. Он еще раз пробежался глазами по обклеенным белоснежным кафелем стенам, отражающим яркое излучение мощных светильников. Операционная? Не похоже. Он скосил глаза — его тело покоилось на большом, обитом жестью столе. Рядом сверкали начищенным хромом смутно узнаваемые приспособления. Прозекторская! Дьявол! Как он сюда попал? Курт дернулся, пытаясь слезть со стола, но неожиданно понял, что не в состоянии этого сделать. Его руки были пристегнуты к столу крепкими кожаными ремнями. Ноги, по всей видимости, тоже. — Тихо, тихо! — воскликнул Рудольф, прижимая плечи Хагенау к холодному металлу стола. — Спокойно! Все хорошо! — Руди, — успокоившись, произнес Курт, — я видел такой чудный сон, после того, как ты ввел мне лекарство! Будто моя душа отделилась от тела, — сбивчиво шептал он, — и воспарила над ним… — Позже! — перебил Криг. — Вспомни, что я сказал тебе перед см… — чуть не проговорился Рудольф. — До того, как ты уснул. — Ты сказал: мы будем жить вечно! Что это значит, Руди? — Хагенау фамильярно называл Крига его детским именем, чего не позволял себе уже несколько лет. Слишком высоко взлетел его бывший друг детства. Но неизлечимая болезнь стерла эту границу — приближающаяся смерть вновь уравняла их, как когда-то давно. — Курт, дружище, это ты! — взволнованно воскликнул Рудольф, обнимая привязанное к столу тело друга. — Сейчас я тебя развяжу! Он расстегнул ремешок, стягивающий левое запястье друга, а затем освободил правое. Хагенау облегченно вздохнул и потер затекшие конечности. Неожиданно он вздрогнул и поднес ладони к лицу. Руки, которыми он так легко управлялся, были чужими! Свои, поросшие жестким волосом, исперещенные старыми ниточками шрамов — юношеское увлечение жонглированием ножами, он не перепутал бы ни с какими другими! А эти… Тонкие пальцы подростка, узкие, еще не окрепшие ладони, пушок вместо щетины… Он, все еще не веря в случившееся, прикоснулся подрагивающими пальцами к лицу и в ужасе закричал: — Что со мной сделали, Руди? — Вылечили от рака! — жестко ответил скрипучий голос мерзкого старикашки, наблюдающего за Хагенау со стороны. — И подарили еще, по меньшей мере, пятьдесят лет жизни! Генерал, дайте ему зеркало! Криг протянул старому другу небольшое карманное зеркальце. Хагенау судорожно схватил его и поднес к лицу. Из овального стеклышка на него смотрел полубезумным взглядом семнадцатилетний юноша. — Что вы сделали со мной?! — в ужасе закричал Курт. — Привыкайте, вьюноша, это ваше новое лицо! — не обращая внимания на истерические крики Хагенау, скрипел старик. — Новое тело! Мы подарили вам новую жизнь… Не забывайте этого, майн кляйне югенд! Курт боязливо спустил ноги со стола на пол и сделал несколько осторожных шагов. Он словно боялся, что наваждение развеется, словно дым. Но ничего страшного не произошло, наоборот, его тело послушно двигалось с такой легкостью, которая присуща людям лишь в молодости. Не ныли суставы, не колола поджелудочная, не напоминал о себе застарелый перелом, а самое главное — не терзала его многострадальный организм чудовищная боль раковой опухоли. Он пробежался языком по зубам — все на месте! А зрение!!! Он мог прочитать даже мелкие буквы, фирменного шильдика, наклеенного на компрессор. А еще вчера он не мог прочитать без очков втрое больший шрифт! — Давай в душ, — сказал Криг. — Нам еще предстоит встреча с фюрером! Внимательно выслушав Хагенау, Лепке попросил его подождать в приемной. Едва за ним захлопнулась дверь, фюрер произнес: — Значит, пришельцы не солгали, они действительно достигли бессмертия. С таким козырем в кармане Сенат будет у нас вот где! Фюрер сжал пальцы в кулак так, что побелели костяшки, и потряс им перед самым носом Рудольфа. — Да это так, — согласился генерал, — но… Если они так легко поделились с нами секретом вечной жизни… — А ты уверен, что они действительно поделились? — перебил Крига фюрер. — Бесспорно! Хотя мы проверим это в ближайшее время: книга скопирована, чашу мы позаимствуем без проблем, вся процедура обряда записана на видео, и повторить её слово в слово, жест в жест мы можем в любой момент! Но, я повторюсь, если они так легко расстались с этим, поистине бесценным секретом, что они могут скрывать в рукаве? — Я думаю, что нам стоит поговорить с гостями на чистоту, — подумав, сказал фюрер. — Они ведь не просто так появились у нас. Они нуждаются в нас, Рудольф! Иначе никогда не поделились бы с нами своими знаниями. Вот что, организуй нам завтра встречу! Поговорим по душам. — Хорошо! — Криг сделал пометку в ежедневнике. — И еще, что нам делать с Куртом Хагенау? В таком виде он не может возвратиться на прежнее место. — Это было бы опрометчивым шагом, — согласился фюрер, — преждевременным и глупым! Может быть, через несколько лет, когда все утрясется и встанет на накатанные рельсы, обновленные офицеры СС и будут возвращаться на свои прежние места службы, — мечтательно произнес фюрер. Но на сегодняшний день это невозможно! Слухи поползут, как грибы после дождя. Кстати, а как быть с его семьёй? — Он не женат. Родители умерли. Кандидатура Хагенау идеально подходила для эксперимента, не взирая на то, что мы знакомы. — Да, ты докладывал. Что ж, наш первый бессмертный заслужил награду. — Он и так её уже получил, — осмелился перебить фюрера Криг. — Он жив и абсолютно здоров! Здоровее, чем мы с вами… — Тогда… — фюрер задумался. — Тогда сделай ему новые документы. Затем перепиши на новое имя все его имущество, счета в банке, в общем, все, что связано с его материальным благосостоянием. Пусть немного отдохнет, приведет себя в порядок. После отпуска определишь его в группу профессора Штруделя. Хорошие аналитики нам еще понадобятся. — Гутен таг, господа! — вместо обычного «Зиг Хайль» поприветствовал гостей фюрер. — Располагайтесь, чувствуйте себя как дома! — Кхе-кхе, — кашлянул, усаживаясь, Хильшер. — Я так полагаю, разговор предстоит серьезный? — От результатов этого разговора будет зависеть наша дальнейшая судьба! — Наша или ваша? — решил прояснить старик. — Вы не ослышались, герр Хильшер, — любезно пояснил фюрер, — именно наша совместная судьба! Вам нужна адаптация в нашем мире, а нам нужны ваши знания! А кто вам протянет руку помощи, поможет стать частью нашего общества, оценит по достоинству ваши знания? Я предлагаю вам стать частью нашей системы! — Заманчиво! — произнес старик и оглядел своих молчаливых спутников. — Что же вы потребуете от нас взамен? — Правду! Только правду и ничего кроме правды! — воскликнул фюрер. — Мы должны доверят друг другу! И тогда вы сможете использовать все ресурсы Третьего Рейха для ваших, вернее, для наших совместных интересов! Итак, вы согласны? Старик вновь переглянулся со спутниками. Лепке, затаив дыхание, ждал ответной реакции. Первым слегка кивнул головой Зиверс, через секунду его жест повторил Виллигут. — Мы согласны! — дребезжащим голосом произнес Хильшер. — Можете задавать свои вопросы. Фюрер незаметно для присутствующих перевел дух. Он боялся услышать отказ. На эту троицу он возлагал большие надежды. — Можно я начну? — спросил фюрера безопасник. — Давай, Рудольф, — разрешил фюрер. — Тебе привычнее задавать вопросы. — Вы готовы? — поинтересовался Криг. — Да! — ответил старик. — Из какого источника вы узнали о нашем мире? Хильшер усмехнулся, кожа на его лысом черепе пришла в движение. — Вам что-нибудь известно о «Высших Неизвестных»? — собрав губы в жемок, прошамкал старец. — Кто это? Или что это? — тут же переспросил Криг. Словосочетание «Высшие Неизвестные» ему ни о чем не говорило. — Понятно, — буркнул старец и вновь закашлялся. — Прошу прощения, — извинился Хильшер, — здоровье ни к чёрту! Слабые легкие… Но, как вы знаете, это поправимо. Поэтому, с вашего разрешения, продолжит мой ученик — Вольфрам Зиверс. Он владеет информацией в том же объеме, как впрочем, и Карл Виллигут. Продолжайте, прошу вас! — Итак, кто же они, эти «Высшие Неизвестные»? — вновь повторил вопрос Рудольф. — Дело в том, что мы сами точно не знаем, что собой представляют эти существа, — признался Зиверс. — Возможно, что это некие астральные субстанции, существующие в каком-то ином измерении. Они не материальны. Они обладают поистине безграничными знаниями. Именно благодаря подсказке «Высших Неизвестных» мы обнаружили точку перехода в ваш мир. Мы не знали, в какой мир попадем… Просто действовали по указке… — Каким образом вам удалось вступить в контакт с этими сущностями? — Случайно. В рамках проекта «Анэнербе» мы проводили исследования паранормальных способностей человека. Для этого со всех уголков земного шара в Германию согнали всевозможных магов, чародеев, шаманов, экстрасенсов всех мастей… И один из них, находясь в трансе, неожиданно вступил в контакт с некими существами. — Постойте, — вмешался Криг, — но, судя по слухам, чуть ли не каждый экстрасенс общается с некими потусторонними силами! — Вот эту информацию мы и проверяли. Но сведения, которые нам сообщали эти самые экстрасенсы, были, так скажем, сомнительного содержания. Туманные предсказания, мутные намеки… Ничего такого, из чего можно было бы извлечь пользу. Лишь один человек, именно тот, который вступил в контакт с «Высшими Неизвестными», неожиданно, даже для самого себя, выдал принципиально новую схему летательного аппарата и даже снабдил её необходимыми чертежами. Так как на тот момент Германия находилась в состоянии войны, за эту схему ухватились двумя руками. Такой техники у противника не было. Через несколько лет наши авиаконструкторы разработали и собрали первую действующую модель этого аппарата. Результаты потрясли приемную комиссию… но запустить его в серийное производство не удалось. Германия терпела крах на всех фронтах… — Что это был за аппарат? — воспользовавшись паузой, спросил Рудольф. — Дисковый, наподобие НЛО. Летающая тарелка. Вам известны эти термины? — Неопознанный Летающий Объект, — расшифровал аббревиатуру Криг. — Да, нам знакомы эти понятия. Продолжайте. — На тот момент ничего заслуживающего внимания от «Высших Неизвестных» получить больше не удалось. Слишком непонятными терминами они объяснялись. Мы считаем, что их уровень развития несоизмерим с нашим. Они — следующая ступень эволюции. Однако процедуру связи с ними мы не утеряли. И по прошествии стольких лет именно они указали нам на врата в ваш мир. — Какую цель вы преследовали? При ваших возможностях… При практическом бессмертии… Вы неплохо могли устроиться и в родном мире. — Мы действительно неплохо устроились в родном мире, — согласился с доводами безопасника Зиверс. — Бессмертие, снабженное хорошими деньгами… — Тогда почему вы бросаете всё и, сломя голову, кидаетесь в неизвестную авантюру? — не выдержал Криг. — Настоящему ученому никогда не унять свою страсть! — вмешался старик, сверкнув глазами из-под насупленных бровей. — Прежде всего, мы стремимся к знаниям, а уже после ко всему остальному! И если вам тяжело это понять, боюсь, что мы никогда не найдем общего языка! — Не горячитесь так, профессор! — примирительно произнес фюрер. — Криг — плоть от плоти РСХА{}. Для него безопасность прежде всего, так же, как для вас страсть настоящих исследователей! Давайте продолжим. — Продолжай, Вольфрам, — произнес Хильшер, откидываясь на спинку кресла. — Вы спрашивали о целях нашего путешествия? Рудольф угрюмо кивнул. Он не любил, когда ему кто-нибудь, исключая, конечно, главу государства, так открыто перечил. Но вместе с тем, он понимал, что пришельцы в чем-то правы. Под стоячий камень вода не течет! — Вся наша жизнь посвящена поиску Знания! Именно так, Знания, с большой буквы! Вы знакомы с работами Германа Вирта? Хотя бы в общих чертах? — Вирт, Герман Вирт, — вспоминая, где бы он мог слышать это имя, бормотал начальник РСХА. На память он никогда не жаловался. — Вирт, вспомнил! Он участвовал в том же самом эксперименте, где погибли ваши двойники! — Да, — согласился Зиверс, — он тоже погиб в тот день! Но его работы до сих пор можно найти в библиотеке. Доступ к ним свободный. — Нет, — признался Криг, — с работами Германа Вирта я не знаком. Увидев, как укоризненно смотрит на него Зиверс, Рудольф неожиданно вскипел: — Я военный, а не книжный червь! Я не обязан изучать научные труды почти столетней давности. Пускай даже и написанные героем Рейха! — А вас никто и ни в чем не обвиняет! — поспешил внести ясность Зиверс. — Каждый специалист ценен лишь на своем месте: военный должен воевать, безопасник — бдить, врач — лечить, а ученый, соответственно, заниматься наукой! Кухарка не может управлять государством, как пытался когда-то доказать один из коммунистических лидеров. Управлять должен вождь, фюрер! И никак иначе! Но для того, чтобы вам стали понятны наши цели, наши стремления, нужно знать хотя бы основу… — Ну так объясните нам, буквально в двух словах, суть работ Вирта, — вставил свое веское слово фюрер. — С превеликим удовольствием, — улыбнулся Зиверс. — Ибо для нас это основа, так сказать, точка отсчета. Так вот, Вирт предполагал, что развитие современного мира представляет собой некую аномалию, регресс, дегенерацию. Некогда люди, населявшие Землю, обладали неким Сакральным Знанием, которое ставило их на одну ступень с Богами. По сути, они сами были Богами. С течением лет Знания были потеряны. Вирт считал, что истину надо искать в прошлом: в мифах, символах, преданиях, в религиях и культах, в обрядах и фольклоре. В своем труде «Происхождение человечества» он утверждает, что первые люди были не глупыми неандертальскими идиотами, влачившие жалкое существование в пещерах и дубасящих друг друга палками, как утверждают дарвинисты, марксисты и прочие профаны. Напротив, они были совершенными людьми, владеющими Сакральными Знаниями и наделенные Божественной Силой. Еще одним его предположением было существование единого праязыка… — Постойте, — вмешался Криг, — но разве в Библии не говорится о том же? Вавилонская башня, смешение языков и все такое? — Согласен, но Библия слишком неоднозначно трактует эти события. Искажает действительность. Но, не в этом дело! Кое-какие подтверждения теории Вирта мы обнаружили, благодаря семейной реликвии Виллигутов. Вы видели её. Это резные деревянные дощечки, передаваемые в их семье от отца к сыну на протяжении столетий. Именно с помощью этих дощечек нам удалось реанимировать древний обряд переноса сознания из тела в тело. Еще одной заслугой Вирта можно считать создание «Анэнербе», как… — Секундочку, — вновь вмешался Рудольф. — Если для вас настолько велико значение работ этого ученого, то почему его нет рядом с вами? Он погиб? — Нет, — ответил Вольфрам, — Герман Вирт прожил до весьма преклонного возраста — 96 лет. Он умер в 1981 году. — Тогда почему? Ведь в нашем мире вы были коллегами! — Здесь все не так однозначно, — задумался Вольфрам. — Да, мы были коллегами. В 32 году Вирт вместе с профессором Хильшером создают общество исследования древнейших культур под кодовым названием «Наследие предков». В 33 году эта организация становиться под контроль Генриха Гиммлера. А в 38 году — его отстраняют от дел. С этого времени он находиться под неуклонным надзором ГЕСТАПО{}. — Причины? — тут же поинтересовался Криг. — Насколько я знаю, ничего подобного с его альтернативным двойником не происходило. — Я мог бы придумать любую причину, — прямолинейно заявил Зиверс, — но не буду этого делать. Мы договорились раскрыть карты: он был объявлен неблагонадежным, преступником… Дело в том, что по мнению Вирта потомки гиперборейцев, то есть чистых Ариев, есть в настоящее время среди всех народов Земли, не зависимо от цвета кожи. И европейцы, а в том числе и сами немцы, никаким превосходством в этом смысле не наделены! — Ого! — с присвистом произнес Криг. — Вы знаете, чем пахнут такие высказывания? — Да, — твердо ответил Зиверс. — Не для того ли мы собрались здесь? Давайте расставим все точки над «и»! К вашему сведению, под надзором ГЕСТАПО находился не только Вирт, но и присутствующий здесь профессор Хильшер. И именно за такое же мировоззрение! А я до самого краха Рейха возглавлял «Анэнербе», разделяя меж тем позицию Вирта и Хильшера. Участвовал в сопротивлении, боролся, как мог, против расовой доктрины и национализма. Я понимаю, что для вашего мироустройства, где эта самая расовая доктрина — свершившийся факт, возведенный в ранг закона, мои слова звучат дико, но… Карты на стол, господа! К тому же, не взирая на заслуги перед обществом, на сотни спасенных и вывезенных за границу Рейха евреев, Международный Трибунал после капитуляции Германии, приговорил вашего покорного слугу к смерти. Меня повесили. Вы знаете, пеньковый галстук оказался очень действенным лекарством. Это понял и профессор, проводивший меня на эшафот. Так что взгляды нашего маленького сообщества, претерпели некоторые изменения. Так что ваш строй не вызывает у нас отторжения. А возможность безнаказанно использовать в своих экспериментах бесправных унтерменшей — большой плюс. А что касается Вирта, он отказался пройти посвящение в наш тайный орден. — Тайный орден? — переспросил Рудольф. — Что вы имеете ввиду? На территории Рейха тайные ордена вне закона! Их запретил еще в сороковых годах лично Адольф Гитлер. — Я понял, откуда дует ветер, — произнес Вольфрам. — В нашем мире тоже было нечто подобное. Тайных лож, орденов и сект было превеликое множество: «Врил{}», «Туле{}», «Германенорден{}», «Голден доун{}» и не только. Кстати, Великим Магистром «Германенорден» в 32 году был избран Адольф Гитлер. Но через несколько лет, в 35 году он же и запретил состоять в нем членам СС. Возникает закономерный вопрос: в чем же дело? Ответ прост: СС — сам по себе являлся тайным орденом! В это время в Рейхе усиленно формировалось кастовое общество. Над германским народом возвышалась партия НСДАП{}, над партией — черный орден СС, внутри СС — внутренний круг посвященных — «Анэнербе». При таком раскладе в Империи не остается места другим тайным обществам. Они должны быть либо адаптированы в СС, либо прекратить свое существование! В вашем же случае, когда проект «Анэнербе» свернули, а тайные общества стояли вне закона, СС попросту выродился в одно из элитных формирований Вермахта. Да, СС сумел стать правящей кастой, вы над народом, но, по сути, ничем не отличаетесь от него! А ведь проект «Лебенсборн{}» должен был дать толчок возрождения возвышенного духа расы. И связан он был не только с евгеникой… Так, я слегка отвлекся. Мы говорили о Вирте. Он отказался вступить в наш орден, поэтому мы не могли раскрыть ему наши секреты. — Сколько человек в вашей тайной организации? — Трое. — Что вы планируете предпринять в ближайшем будущем? — Возродить «Анэнербе»! Естественно, с вашей помощью… Реанимировать большинство программ этого проекта в их изначальном варианте. Если у вас есть еще какие-нибудь вопросы, задавайте. Больше у нас нет секретов! — Возродить легендарный проект? — глаза фюрера затуманились. Возродить проект с которым не справился сам Адольфгроссефюрер, не это ли истинное величие? Конечно, риск есть… Но, кто не рискует… К тому же, что может грозить ему, уже практически бессмертному существу? Решено, он возьмется за эту ношу и приведет Тысячелетний Рейх к настоящему величию! — Считайте, что он уже возрожден! С этого дня в вашем тайном ордене… пусть он носит то же название, что и сам проект «Анэнербе», семеро посвященных! — Почему семеро? Посвященных шестеро: трое наших гостей, вы, я и профессор Штрудель. Кто седьмой? — поинтересовался Криг. — Курт Хагенау, первым из нашего мира, прошедший тайный обряд посвящения, — напомнил фюрер. — Все члены «Анэнербе» должны будут пройти этот обряд, тем самым, присягая на верность обществу. — Предлагаю, — прошамкал Хильшер, — во избежание будущих недоразумений избрать Великого Магистра, наделенного всеми полномочиями… Лучшей кандидатуры, чем Карл Лепке, я не вижу. Великий Магистр ордена, являющийся одновременно фюрером и канцлером Тысячелетнего Рейха… — приступ кашля помешал ему договорить. — Братья, вы поняли мою мысль? Есть возражения? — Может быть лучше Вы, герр Хильшер? Я просто солдат, хоть и высокого ранга, — признался Лепке. — Кхе-кхе, — старик прикрыл рот рукой и сдавленно продолжил, — прежде всего, вы политик и очень умный человек! Удержаться на вашем посту и управлять таким грандиозным государством может далеко не всякий. Не надо ложной скромности! Через некоторое время мы представим вам подробнейшую доктрину развития «Анэнербе»… Но прежде мы хотели бы ознакомиться со старыми архивными документами. Возможно, кое-какие моменты уже проработаны нашими предшественниками. А на завтрашний день, прошу вас всех подготовиться к обряду. Великий Магистр должен быть неуязвим! Никакие роковые случайности не должны повредить нашим планам! Запах в архивах всегда одинаков: пыль и плесень. Не был исключением из правил и этот, с многочисленной охраной, защищенный бронированной скорлупой дверей и толстых бетонных перекрытий. — С чего начнем? — спросил Вольфрам, в раздумье остановившись перед теряющимися в темноте бесконечными стеллажами с документацией. — Может быть, для начала зажжем свет? — прошамкал Хильшер, водружая на нос очки с толстыми линзами. — И где бродит этот местный архивариус, как там его? — раздраженно добавил он. — Клаус, — подсказал Зиверс. — Его должны были предупредить о нашем приходе. — Прошу прощения! Из-за ближайшего стеллажа на освещенный участок выполз маленький старичок. — Клаус Ран к вашим услугам! — сверкая толстыми линзами очков, не уступающими по размерам очкам Хильшера, представился архивариус. — Ран? — услышав знакомую фамилию, переспросил Хильшер. — А Отто Ран вам случайно не родственник? — Почему же случайно? — всплеснул сухонькими ручонками старикашка. — Идите за мной! Архивариус засеменил куда-то вглубь архива, приглашая посетителей его пыльного заведения следовать за ним. Возле небольшого, освещенного настольной лампой, столика он остановился, нашарил выключатель. Загудели мощные потолочные лампы, разгоняя уже прижившийся в архиве полумрак. Подслеповато щурясь — за годы, проведенные в закрытом архивном подземелье, Клаус совсем отвык от яркого света. Над столиком, помещенная в простую деревянную рамку, висела пожелтевшая фотография. На толстой рифленой бумаге у подножия памятника Бисмарку была запечатлена группа людей. — Один из них мой отец, Отто Ран! — с гордостью произнес старичок-архивариус. — Он… — Третий слева, — перебил архивариуса профессор, указав на улыбчивого молодого человека. — Фотография сделана в мае 37 седьмого года. Отто только вернулся из странствий по Пиренеям, а через пару дней он должен был уехать во Францию. — Откуда вы это знаете? — охнул старичок. — На этой фотографии я — четвертый справа во втором ряду, — Хильшер изобразил обескровленными губами нечто похожее на улыбку. Архивариус в ужасе отшатнулся от безумного старика и замахал руками: — Этого не может быть! Профессор Фридрих Хильшер погиб вместе с моим отцом! Даже если бы он выжил в тот роковой день, то был бы уже столетним стариком! — А ты приглядись повнимательнее! — весело предложил Зиверс. Опешивший от такого предложения архивариус, безумно вращая глазами, действительно принялся искать сходство. — Майн Готт! — наконец воскликнул он, признав в старике погибшего профессора. Зиверс, решив подлить масла в огонь, протянул Клаусу документы, выданные шефом РСХА, где черным по белому были прописаны их имена. Жиденькие седые волосики архивариуса едва не встали дыбом, когда он ознакомился с документами. Его увеличенные линзами очков глаза расширились. Бедняга уже не знал, во что ему верить. — Карл-Мария Вейстхор? Вольфрам Зиверс? Это безумие! Они все давно мертвы! — Не совсем! — рассмеялся Зиверс. — Позвольте представиться: штандартенфюрер СС Вольфрам Зиверс! — Бригаденфюрер СС Карл-Мария Виллигут, вернее — Вейстхор! — слегка склонил голову его спутник. — Но вы совсем на них не похожи! Я знаю! — почти кричал старичок. — Вот фотография, смотрите! Это Зиверс, а это Вейстхор! И если профессора еще можно узнать… Да и возраст! То вы не те, за кого себя выдаете! — На свете много есть такого, мой друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам! — Шекспировской фразой ответил Хильшер. — Но как?! — старикашка схватился за голову. — У вас недостаточный доступ, чтобы знать ответ на этот вопрос, — ответил Вольфрам. — У меня недостаточный доступ?! — задохнулся от возмущения архивариус. — У меня?! У смотрителя секретных архивов СС?! Многие высшие чины Вермахта, не могут похвастать таким допуском. А для меня здесь нет тайн! — победно закончил Клаус. — А ведь он прав, — согласился с доводами старичка Виллигут. — У нас острая нехватка братьев… А нам с Клаусом, так или иначе, придется работать. — Предлагаешь посвятить? — уточнил Вольфрам. — Да. — Нужно еще согласие Великого Магистра, — напомнил Хильшер. — Пускай чисто формальное, но все же… — Я думаю, с ним не будет проблем. К тому же Клаус, человек проверенный системой СС, — настаивал Виллигут. — Хорошо, — согласился с доводами братьев по ордену Хильшер. — В связке действительно будет легче работать. А вы, Клаус, готовы хранить тайны? — риторически спросил профессор. — Я храню их уже несколько десятилетий, с тех пор, как стал заведовать этим архивом. Так что одной тайной будет больше. — Тогда ждите, завтра фюрер вас вызовет на аудиенцию. — Лично? — Лично, — рассеял сомнения архивариуса профессор. — А сегодня подготовьте, пожалуйста, все материалы, которые касаются последнего эксперимента «Анэнербе». Да-да, того самого… |
||
|