"Пёс. Книга 1." - читать интересную книгу автора (Держ Nik)Глава 8Могильная плита глухо лопнула под нажимом забитого в щель лома и разломилась на несколько частей. — Волли, паразит, неужели нельзя аккуратнее? — раздался раздраженный голос. — Сколько тебе можно повторять? Вот напишу рапорт на имя бригаденфюрера Вейстхора, тогда попляшешь! Разжалуют в рядовые, или вообще перстня лишат! — Ты чего взъелся, командир? Подумаешь, каменюку расколол! — оправдывался Волли. — Все равно её на место ставить не будем! Че в первый раз что ли? Сколько мы за последние три месяца склепов разворошили? Не счесть! И везде одно и то же! У меня уже от лома и кирки мозоли, что у коня копыта! Да и руки все в кровь посбивал… А как закончим, за нами управляющий замком приберется: подтянет унтерменшей, они эту плиту по кусочкам склеят и на место поставят. Как так и было! — А перед хозяином замка я за твой вандализм отдуваться буду? Это как-никак его родня! А кому приятно, когда прах его пращуров тревожат? — Ой, да не скажет он нам ни слова! Та бумажка, которую ему бригаденфюрер засветил, лично фюрером подписана! Ей можно рот любому закрыть… А он и не чистокровка даже, поостережется хай поднимать против истинных-то арийцев! — Послушай-ка меня, истинный ариец, не слишком ли ты сегодня разговорчив? Командиру дерзишь? Давно на гауптвахте не отдыхал? Так я это тебе враз устрою! Яволь? — Яволь, герр оберштурмбаннфюрер! — И если я от тебя еще услышу что-нибудь кроме «так точно» и «никак нет», пеняй на себя! — Так точно! — Молодец, исправляешься, — довольно заметил командир. — Иди, позови ребят. Вдвоем мы гроб из ниши не вытащим — тяжелый, зараза! — Так точно! — отрапортовал Волли и побежал за подмогой. Он вернулся через пять минут в сопровождении троих таких же, как и он, крепких светловолосых младших офицеров СС. — Как у вас? — поинтересовался командир. — Нашли что-нибудь? — Не-а, господин Иоахим! — мотнул головой один из подошедших парней с нашивками штурмфюрера СС. — Все замковое кладбище перепахали — ничего стоящего! — И у нас в склепе это последний гроб. Никаких результатов! Бригаденфюрер будет недоволен… — нахмурился Иоахим. — А мы еще в капелле не смотрели, — нашелся Волли. — В замке фон Бриттера мы капелле два захоронения обнаружили. Правда в них ничего особенного не было, но думаю, что стоит и в этом замке в капелле стеночки простучать. Да и в часовенке на том конце кладбища пошукать стоит! — Хорошо. Так и поступим, — подумав, распорядился оберштурмбаннфюрер. — Проверим этот гроб, а затем мы с Волли в часовню, а вы — в капеллу… — Может, пообедаем сперва? — преданно глядя в глаза командиру, предложил Волли. — Ты опять? — побагровел Иоахим. — Выполнять приказ! — рявкнул он. Парни схватили тяжеленный гроб за резные ручки и рывком выдернули его из ниши. Гроб был шикарным, чувствовалась опытная рука мастера. За пробежавшие с момента захоронения века, а, судя по дате выбитой на расколотой Волли могильной плите, жилец этой домовины почил аж в 1723 году, гроб прекрасно сохранился. За триста лет лишь немного потускнел лак, да проржавели фигурные замки, а в остальном гроб в тусклом свете подсевшего фонаря выглядел как новенький. — Дорогая вещица, — произнес Иоахим, прикоснувшись пальцами к полировке. За несколько месяцев, в течении которых Валеннштайн только и делал, что вскрывал чужие могилы, он научился разбираться в изделиях гробовщиков. — Вон сколько лет, а ему хоть бы хны! Вскрывайте! — распорядился он. Волли схватился за некогда позолоченные застежки и попытался их расстегнуть. Ему не удалось их открыть с первой попытки. Волли поднапрягся и дернул: проржавевшая ручка от застежки отломилась и осталась у него в руках. Иоахим укоризненно покачал головой. Волли ругнулся вполголоса и поспешно произнес: — Да не виноват я — ржа все съела! После этого он достал нож и аккуратно отогнул им скобу замка, запирающего гроб, и откинул крышку. — О! Фройляйн! — воскликнул он. — Девушка! На истлевшей атласной подушке в окружении засохших роз лежала сморщенная мумия со съехавшей набок челюстью. Пожелтевшее кружевное платье скрывалось под копной огненно-рыжих волос. — Почему ты так решил? — спросил Иоахим, осветив тело светом фонаря. — Видно же, что не старуха, — пояснил Волли, — смотри какие волосы рыжие. И не единого седого волоска. Он пошевелил ногой осколки могильной плиты. — Мария Карди, — прочитал он выбитую надпись, — год рождения… Год смерти… Двадцать семь лет, — произведя в уме нехитрые подсчеты, выдал он. — Конечно, не совсем девушка, но в самом соку! — под одобрительные смешки молодежи произнес Волли. — Не кощунствуй! — одернул подчиненного Иоахим, возвращая съехавшую в сторону челюсть Марии на место. — Спи спокойно, Мария Карди! — торжественно произнес оберштурмбаннфюрер. — Закрывайте гроб и ставьте его на место, — распорядился он. — Ничего интересного для нас здесь нет! Как закончите, выбирайтесь наверх. Уже поднимаясь по вырубленной в скале лестнице, Иоахим услышал, как, взяв бразды правления в свои руки, Волли скомандовал: — Ну-ка, навались! Давай-давай! Штурмфюрер Веккер, отставить филонить! Давно на гауптвахте не был? Так я это тебе быстро устрою… « Вот неугомонный, — подумал о Волли Валеннштайн, — шебутной. Но далеко пойдет, если не залетит по глупости». Крутая лестница закончилась, и Иоахим выбрался из семейного склепа Карди на улицу. От глотка чистого, наполненного кислородом воздуха привычно закружилась голова. Оберштурмбаннфюрер с наслаждением вдохнул его полной грудью, выгоняя из легких тлетворную вонь склепа. Черт, как он устал за эти месяцы! Проклятый запах разложения преследует его даже во снах! Иоахим остановился возле небольшой кладбищенской беседки, заросшей прошлогодним засушенным плющом. Усевшись на скамеечку, он достал сигареты и с наслаждением пустил в воздух струю ароматного сизого дыма. Вид разоренного его командой старого замкового кладбища удручал Иоахима. Но что поделать — служба! — Господин фон Валеннштайн! — оторвал офицера от мрачных мыслей пожилой управляющий замка. — Граф Карди просил узнать, когда можно будет начать приводить кладбище в порядок? Нехорошо, когда покойников вот так, не по-людски… — укоризненно произнес он. — Можешь начинать прямо сейчас, — махнул рукой Иоахим. — В склепе тоже… почти закончили… — оберштурмбаннфюрер едва выдержал тяжелый взгляд управляющего, с трудом удерживаясь, чтобы не отвести его в сторону. Но негоже истинному арийцу стыдливо, словно не целованной девице, тупить взор перед унтермешем. Но тяжелый камень вины не давал Иоахиму сорваться на ни в чем не повинного старика. — А что же сам граф не выходит? — полюбопытствовал Валеннштайн. — У меня есть к нему пара вопросов. — Граф Карди болен, — злобно сверкнув глазами, ответил управляющий. — Они уже три дня, как не встают с постели. «Как же, болен! — подумал Иоахим. — Небось, скрежещет зубами в ярости, что мы таким бесстыдным образом разворошили его пращуров. Тут кто угодно взбелениться!» Да только ничего поделать он не в силах, прав Волли, прав! Руки коротки! И он, Валеннштайн, тоже жертва обстоятельств! Приказ, против него не попрешь! Кто ж мог знать, что его перевод с прежнего места во вновь созданную структуру «Анэнербе», суливший такие перспективы, от которых захватывало дух, обернется богопротивным гробокопанием. Неужели у «Наследия» не хватает археологов, которых такими заданиями не прошибешь? Не привыкший темнить фон Валеннштайн напрямую спросил об этом своего непосредственного начальника бригаденфюрера Вейстхора. — Копай, Иоахим, копай! — ответил бригаденфюрер и тут же добавил: — Обо всех странностях с мертвецами сообщать немедля! Но за три месяца работы никаких странностей не произошло. Покойники, как покойники, в меру иссохшие, в меру подгнившие. Вот только гадкие слухи об их команде ползли по Карпатам… Только плевали им вслед владетельные бароны и графы, чьи замковые склепы и кладбища уже распотрошили люди Иоахима. Но открыто бунтовать они не решались: буквально в нескольких километрах устроила полевые учения бригада Псов, которым все равно кого порвать по мановению властной руки. А навлекать на свою голову Псов… Уж лучше самому сунуть голову в петлю! Так что оставалось владетельным сеньорам, лишь бессильно сжимать кулаки, да сыпать проклятия на головы спецкоманде СС под руководством оберштурмбаннфюрера Иоахима фон Валеннштайна. — Так я могу приступать? — вновь уточнил управляющий. — Можете. Склеп и кладбище в вашем распоряжении. Да, принеси мне ключи от капеллы и от маленькой часовенки, что на краю кладбища… — Но ведь там нет захоронений! — опешил управляющий. — Часовня вообще лет сто как не открывалась. — Зачем вам нужны ключи? — Вот мы и проверим, что там действительно нет захоронений, — разговор с управляющим начал нервировать Валеннштайна. — У тебя есть десять минут для того, чтобы найти интересующие нас ключи! — демонстративно сверяясь с часами, по-военному четко произнес Иоахим. — Если через десять минут ключей не будет — я взломаю замки! Так и передай своему хозяину. Все, пшел прочь с моих глаз! Спорить с надменным эсэсовцем управляющий не посмел. — Пускай их сиятельство граф сами разбираются, — трезво рассудил он. — Если меня этот чокнутый немец хлопнет, то ему и слова против никто не скажет. А мне еще и пожить хочется. Не вечно же эти гробокопатели будут здесь ошиваться? Проверят капеллу и церквушку, не найдут ничего и уберутся восвояси. А мы порядок наведем и заживем как прежде! Успокоив сам себя этими мыслями, управляющий поспешил к хозяину. — Все готово, герр оберштурмбаннфюрер! — отрапортовал выбравшийся из склепа Волли. — Но я распорядился, чтобы парни еще раз простучали стены склепа. Вдруг что-нибудь да пропустили. — Молодец, — похвалил подчиненного Валеннштайн, — можешь ведь, когда хочешь! Волли тер руками слезящиеся глаза, болезненно реагирующие на яркий солнечный свет после долгого нахождения в полумраке склепа. — Не три глаза руками, идиот! — рявкнул Иоахим. — Прям, как дитё малое! Подцепишь какую-нибудь заразу… Чего только руками сегодня не лапал? Не дай бог, ослепнешь! — Валеннштайн, как настоящий командир всегда заботился о здоровье своих подопечных. — Да я ж в перчатках работал, герр оберштурмбаннфюрер! — прищурясь, отнекивался Волли. — И руки у меня чистые! — А перчатки ты как снимал? Зубами что ли? — не слушая оправданий подчиненного, гнул свое Иоахим. — На вот тебе, — Валеннштайн протянул Волли чистый платок, — только не лапай его сильно. Промокни глаза и все! — О, — заметив вылезших из склепа товарищей, воскликнул Волли, промокая глаза платком, — парни вернулись! — Герр оберштурмбаннфюрер! — доложил штурмфюрер Веккер. — Еще раз простучали все стены, залезли в каждую щель — все чисто! — Отдыхайте пока, — улыбнулся Иоахим. — Сейчас управляющий принесет ключи, и продолжим! Парни, не задавая лишних вопросов, расселись на лавочке и закурили. Валеннштайн глянул на часы: после разговора с управляющим прошло уже двадцать минут, а ключей он так и не получил. — Ладно, — решил Иоахим, — не хотите по-хорошему, будем как всегда… — Герр Офицер! Герр Офицер! В поле зрения Валеннштайна появился запыхавшийся управляющий. — Герр Офицер, вот ключи от капеллы. А где ключи от часовни не знает даже хозяин! Я же говорил, что в часовню лет сто, а может и больше, — подумав, добавил он, — никто не входил… — Значит, будем ломать двери, — жестко произнес Иоахим. — Так, ребята, берите ключи и в капеллу. Волли, неси инструмент, будем ломать двери, — отдавал указания Валеннштайн. — Я жду тебя возле часовни. — А ты передай хозяину, что я очень недоволен его желанием сотрудничать с нами! Об этом будет доложено бригаденфюреру СС Вейстхору лично! Пусть прежде хорошенько подумает, стоит ли вставлять палки в колеса СС! Валеннштайн видел, как побледнело лицо перепуганного управляющего. Он прекрасно знал, что люди, мешающие черному ордену Тысячелетнего Рейха, долго не живут. И благо, если смерть их будет быстрой и легкой. В ГЕСТАПО обычно не церемонились с врагами Рейха, а уж с унтермешами тем более! — Герр Офицер, герр Офицер! — униженно затараторил управляющий. — Но я в самом деле никогда не видел ключей от капеллы! Еще прапрадед нашего графа запретил, кому бы то ни было открывать часовню! — Это почему же? — Иоахиму еще не приходилось сталкиваться с такой ситуацией, а это уже было необычно само по себе. Возможно, будет, о чем доложить бригаденфюреру. — В семейных хрониках графа об этом упоминается вскользь, — понизив голос, доверительно зашептал управляющий. — Лет двести-триста назад, я не знаю когда точно, по этим местам прошлась странная болезнь… Она уносила людей десятками… Но никто не знал причину их смерти! Вроде бы сегодня здоровый, а на утро глядь, и отдал богу душу… М-да… Бывали здесь и медицинские светила, граф-то старый… тот, не скупился на деньги… Их род древний и богатый… Но справиться с болезнью никто не смог. Вот тогда-то предок нашего графа отправился прямиком в Ватикан и привез оттуда старого прелата с чудотворными мощами какого-то святого… Для него-то ту часовенку у кладбища и выстроили, потому, как читать молитвы в замковой капелле, он почему-то отказался. Некоторое время спустя болезнь отступила… То ли испугалась молитв прелата, то ли этих самых святых мощей… не знаю… Но после отъезда божьего человека обратно в Ватикан, старый граф, тот самый предок нашего, распорядился запереть часовенку, а ключ от нее — уничтожить… — А в чем причина такого странного поведения графа? — не поленился спросить Иоахим. — Да кто их, графьев, знает? — пожал плечами управляющий и оглянулся, не желая навлекать на себя гнев хозяина. — У нашего тоже время от время от времени заскоки случаются… Да, — вспомнил он, — поговаривали, что тот прелат оставил после отъезда маленький ковчежец то ли с пальцем, то ли с ребром этого святого… И, дескать, граф распорядился замуровать эту святыню в часовенке… Чтобы защищал святой эти края от новой болезни. И в правду, с тех пор все напасти нас стороной обходят… А чтоб не сперли супостаты святыню — часовенку-то и заперли! До сих пор она так закрытая и стоит! — Занятная история, — оценил сказку управляющего Валеннштайн, меняя гнев на милость. — С докладом бригаденфюреру я повременю. А ты давай, зови своего плотника, если не хочешь, чтобы мои парни дверь часовни в щепки разнесли! С них станется — никакого почтения к святыням. — Это мы мигом! — радостно выкрикнул уже на бегу управляющий: опасность-то миновала. — Одна нога здесь — другая там! Пока управляющий травил свои байки, из склепа вернулся Волли с инструментом. — Двери ломать не будем, — сообщил Иоахим помощнику. — Сейчас управляющий своего плотника приведет… — Так может, мы её пока снаружи осмотрим? — предложил Волли. — Пойдем, — согласился фон Валеннштайн, — чего время терять. Часовенка расположилась на небольшом пригорке, густо поросшем сочной зеленой травой. Иоахим сорвал травинку, растер её в пальцах, и поднес руки к лицу. Резкий, но приятный и легко узнаваемый запах дикого чеснока пощекотал обоняние Валеннштайна, напомнив, что они так еще и не пообедали сегодня. — Чего задумался, командир? — поинтересовался подчиненный, наблюдая, как Иоахим с задумчивым видом растирает меж пальцами траву и внимательно оглядывается по сторонам. — А ты сам ничего странного не замечаешь? — Да нет, вроде бы, — неуверенно ответил Волли. — А что тут странного? — Странного? — задумчиво переспросил Иоахим. — Смотри: холм весь зарос диким чесноком, а за пределами холма его нет… Как будто кто-то его специально здесь разводил. — Так это чеснок? — Волли тоже сорвал травинку, растер её и принюхался. — Точно чеснок! — Смотри дальше: поляна окружена тройным кольцом деревьев. Это осина, а она в этих местах встречается крайне редко! Деревья старые, от некоторых остались только пни… — Действительно, — согласился с доводами командира Волли. — Пойдем, осмотрим саму часовню. Думаю, что будут еще сюрпризы, — предположил Валеннштайн. Часовенка оказалась маленькой, метров шесть на шесть, с высоким позолоченным шпилем. Массивная двухстворчатая дверь была обшита крест накрест металлическими проклепанными полосами. Окна в часовне отсутствовали. Волли попытался заглянуть в замочную скважину, но отверстие, к его великому изумлению оказалось запаяно каким-то металлом, похожим на олово. Помимо замочной скважины запаяны металлом были все щели между дверью и косяком. А на заливке вертикальной щели между створками Волли разглядел сложную вязь незнакомых символов, выдавленных в мягком металле. — Ерунда какая-то! — фыркнул Волли. — Зачем было щели оловом заливать? — Вот и я думаю: зачем? Ладно, ворота вскроем, будет видно… Да где там этот чертов плотник? — Да здесь я, здесь! — Из-за часовенки появился краснорожий поддатый мужичок, нагруженный плотницким инструментом. — Ругаются всё, ругаются, — ворчал плотник, — нет, чтобы на шкалик монетку подбросить… — Будет тебе монетка, — пообещал Валеннштайн, — если сделаешь все быстро и аккуратно! — Ну, за этим дело не станет! — подобрел плотник в предвкушении обещанной монетки. — Ты, ваше благородие, не смотри, что я с похмела. Все справно сделаю! В лучшем виде! — Вот еще что, — подумав, добавил Валеннштай, — постарайся вот эту вставочку с письменами не попортить. — Если еще монетку накинете, ваше офицерское благородие, я её в целости и сохранности выколупаю. — Работай, будет тебе монетка, — не стал скупиться Иоахим, в надежде, что бригаденфюрер заинтересуется находкой. Плотник деловито поплевал на руки и достал из деревянного ящика остро заточенный плотницкий топор. Работал он сосредоточенно, споро, было заметно, что дело свое он знает и недаром ест хозяйский хлеб. — Готово, ваш броть! — сообщил плотник, протягивая Валеннштайну немного погнутую оловянную ленту. — Все ваши закорючки в целости и сохранности. — Держи, — Иоахим бросил работнику мелкую монетку. Тот поймал ее на лету и спрятал в карман. — Премного благодарен, данке! — неуклюже поклонился плотник. — Только вы две монетки обещали, — напомнил он. — Как работу сделаешь — получишь еще! — отрубил оберштурмбаннфюрер. — Так мы это, сей минут! — засуетился плотник, мечтавший как можно скорее опохмелиться. Оставшееся олово из щелей он выковырял за пять минут. — А с замком чего делать? — почесал неопрятную бороду плотник. — А что хочешь, — пожал плечами Валеннштайн. — Только побыстрее! Плотник потоптался возле дверей, поковырял грязным обломанным ногтем залитую оловом замочную скважину и вытащил из ящика компактную газовую горелку. Щелкнул пъезоэлементом, из раструба горелки вылетела синеватая струйка пламени. Плотник направил пламя в сторону замочной скважины. Через минуту олово поплыло. Дерево вокруг скважины обуглилось и задымило, но плотник не обращал на эту досадную помеху ни малейшего внимания. Он прищурился, чтобы едкий дым не попадал в глаза и, высунув от усердия кончик языка, продолжал вытапливать из замка олово. — Ну, достаточно, — наконец решил работяга, закрывая подачу газа. Отбросив в сторону ставшую ненужной горелку, он достал из ящика отвертку и металлический пруток. Засунул их в очищенную от металла замочную скважину на манер отмычки и принялся сосредоточенно в ней ковыряться. Он глухо матерился, неосторожно прикасаясь к горячему металлу, ронял инструменты на землю, прыгал на одной ножке, махая обожженными руками. Едва боль стихала, он вновь хватался за отвертку и пруток, продолжая ковыряться в скважине. Наконец, после титанических усилий плотника замок сдался. — Усе, ваше броть! Извольте работу принимать! Плотник взялся за ручку, и с натужным скрипом двери распахнулись. — Сейчас петельки смажу, тогда точно усе! Валеннштайн достал бумажник. Новенькая хрустящая купюра легла в протянутую руку плотника. От такой щедрости плотник оторопел: — Да… Я… Ваше броть… Если нужно чего, я мигом… — Ты эти деньги честно заработал! — отмахнулся Валеннштайн. — Останься пока, может быть понадобится твоя помощь. Пока командир разбирался с плотником, Волли проскользнул внутрь часовенки. Ничего экстраординарного он внутри не заметил: затянутые клоками старой паутины настенные фрески, пыльный мозаичный пол, да резное деревянное распятие Спасителя, подвешенное к потолку на ржавых цепях. Волли на глазок прикинул толщину стен часовенки. Нет, стены самые обычные, в два кирпича. В таких не то что человеческое тело, даже собачий труп замуровать проблематично. Остается осмотреть только пол… — Ну, что тут у нас? — осведомился Валеннштайн. — Да ничего такого, герр оберштурмбаннфюрер, — отозвался Волли. — Самая обычная часовенка, каких пруд пруди. — Обычная говоришь? — Иоахим прошел внутрь, оставляя на пыльном полу отпечатки форменных сапог. — А я вот так не думаю! — заявил фон Валеннштайн. — Ты где-нибудь видел, чтобы распятие Спасителя так необычно подвешивали, к потолку? Да и к мозаике на полу присмотрись, — посоветовал он, — это ж пентаграмма! Где ты в церквах пентаграмму видел? Все это странно… Волли выскочил на улицу и схватил оставленный там лом. Вернувшись обратно, эсэсовец легонько стукнул тяжелой железкой об пол. — Пустота! — воскликнул Волли. — Там что-то есть! — Возможно ковчежец с мощами святого, — предположил Иоахим, — о котором рассказывал управляющий. А возможно и нет… — Проверим? — вопросительно взглянул на командира Волли, нетерпеливо постукивая ломом по мозаичному полу. — Только аккуратно! — предостерег Валеннштайн. — Может мне за отбойником смотаться? — вдруг предложил плотник. — У меня есть на хозяйстве! — похвалился он. — Да ты, погляжу, на все руки мастер? — подивился Иоахим. — А то! — раздулся от гордости работяга. — Меня хозяин ценит! Ну так чего, катить компрессор? Только в помощь мне кого-нибудь определите — тяжелый, зараза! — Нет! — запротестовал Валеннштайн. — Вы тут с компрессором от часовни камня на камне не оставите! Действуем по старинке — ломом и киркой! — Командир, — взмолился Волли, — может, перекусим? Нам тут до вечера долбить, не передолбить! — Ладно, — смилостивился Иоахим, прокрутив в уме весь фронт работ, — сходи к парням в капеллу: пусть в замок идут. Обедать. А ты, — он ткнул плотника пальцем в грудь, — предупреди повара, чтобы стол накрыл: нам за обедом рассиживаться недосуг! До ночи успеть надо. После сытного обеда Иоахим решил связаться по секретной спутниковой связи с бригаденфюрером Вейстхором. Слишком уж необычной была часовенка. Виллигут, не перебивая, внимательно выслушал подчиненного и похвалил за наблюдательность. — Продолжайте копать, — распорядился бригаденфюрер, — я срочно вылетаю к вам военным самолетом. Буду через несколько часов! Если вы действительно нашли что-то стоящее, готовьте грудь под Рыцарский Крест, — пообещал он. — Не будем загадывать, — отшутился Иоахим, хотя от предвкушения высокой награды в груди сладко заныло. — Снимите людей с других мест, — неожиданно добавил бригаденфюрер, — держите место раскопа под прицелом хотя бы двух стволов! — Будет исполнено! — не вдаваясь в дискуссии, отрапортовал Валеннштайн. — Молодец! — отозвалась трубка голосом Виллигута. — До встречи! Иоахим убрал аппарат и задумался. Бригаденфюрер явно что-то недоговаривал. Нехорошее предчувствие посетило Иоахима фон Валеннштайна, но он был хорошим солдатом, поэтому постарался засунуть свои предчувствия куда подальше: приказ есть приказ. Подняв из-за стола разомлевших от сытой пищи солдат, Иоахим довел до них новый приказ бригаденфюрера: — С этой минуты объявляется боевая готовность номер один! Капеллу простучать успели? — На первый взгляд все чисто! — доложил Шарфюрер Веккер. — На более тщательный осмотр времени не было! — Тогда сворачиваем все работы в капелле. Проверить оружие… — Разрешите обратиться? — Волли и тут не остался в стороне со своими вопросами. — В чем дело, командир? — Приказ командования… Я сам ничего не понимаю, но скоро сюда прибудет бригаденфюрер. Возможно, он прояснит ситуацию… А может быть, и нет… За работу, господа офицеры! Бригаденфюрер прибыл в замок графа Карди на закате в сопровождении двух взводов автоматчиков. Легко соскочив с высокой подножки военного джипа, Виллигут приказал взводным взять объект в оцепление. Солдаты деловито спрыгивали с крытого защитным тентом кузова грузовика на землю и слаженно рассредотачивась вокруг холма. Генерал стремительно пересек заросшую диким чесноком полянку и заглянул в открытую дверь церквушки. Завидев стоящего в дверях часовни генерала, Валеннштайн залихватски щелкнул каблуками и рявкнул: — Смирно! Его подопечные, в поте лица орудовавшие ломами, тщетно пытаясь вывернуть из земли тяжелую могильную плиту, бросили орудия труда и вытянулись в струнку. Через мгновение стены часовенки содрогнулись от дружного «Зиг Хайль». Глоток парни не жалели, используя всю мощь молодых легких. Бригаденфюрер ответно отсалютовал офицерам поднятой рукой и с интересом заглянул в раскоп: — Ну, что тут у вас? Валеннштайн поднял с пола причудливо изукрашенный ковчежец. — Пока откопали только это! — доложил он. — Интересная штуковина, — Виллигут принял из рук оберштурмбаннфюрера ларец и открыл его. — Так и нашли? Не запертым? — уточнил бригаденфюрер, разглядывая пожелтевшую костяшку, обнаружившуюся на дне ковчежца. — Так точно! — гаркнул Иоахим, выгибая грудь колесом. — Вольно, Валеннштай! — едва не выронил находку бригаденфюрер. — А вы, ребятки, продолжайте! Чего встали, как истуканы? Давайте, давайте, мне от вашей военной выправки не жарко и не холодно… Парни похватали брошенные ломы и вновь принялись выковыривать неподатливую плиту. — Докладывай, Иоахим, — сказал бригаденфюрер, — только спокойно и без этих твоих штучек… Запомни, Валеннштайн, «Анэнербе» это не РСХА, тут головой работать надобно! Если черепушка хорошо соображает, то далеко шагнешь… Ладно, давай по делу. Я так понимаю, есть какие-то соображения? Иначе ты бы не решился меня побеспокоить. — Есть соображения, — признался Иоахим. — Приказ был искать странности… — Приказ был несколько иной, — ненавязчиво поправил Валеннштайна бригаденфюрер, — но… Я высоко ценю умение принимать собственные решения! Выкладывай! — О странностях с диким чесноком и осинником я вам уже докладывал по телефону, — начал Валеннштайн, — о залитых оловом дверях тоже. Вот, кстати, фрагмент оловянной заливки, — Иоахим поднял с пола металлическую ленту и протянул её бригаденфюреру. Карл жестом предложил Иоахиму выйти на улицу. — Бергофф! — Виллигут окликнул водителя джипа. — Возьми ковчежец, и глаз с него не спускай! Понял? — с водителем бригаденфюрер разговаривал иначе, чем с Иоахимом. — Так точно! — Бергофф бережно принял от генерала ларец и вновь залез в автомобиль, не выпуская ковчежец из рук. Виллигут взял оловянную ленту и принялся изучать надписи. — Ты продолжай, продолжай, — не отрываясь от ленты, попросил он. — Так вот, после рассказа управляющего, который утверждал, что часовню заперли, чтобы не украли ковчежец с мощами святого, меня стали одолевать сомнения. Они еще больше усилились, когда мы легко взломали замок и вошли внутрь. Тот, кто хотел бы украсть ковчежец, мог играючи разнести дверь в щепки. К тому же никаких святых мощей мы в часовне не обнаружили! Зато вместо искомого ковчежца — крест, подвешенный к потолку. Еще странная мозаика на полу. Пентаграмма… Виллигут внимательно слушал Валеннштайна, покачивая головой. — У меня возникло странное чувство, словно я участвую в съемках фантастического фильма… — Валеннштайн запнулся, не решаясь озвучить свою бредовую идею. — Какого фильма? — ехидно спросил Виллигут. — О вампирах, — решился, наконец, Валеннштайн. — Браво, Иоахим! — бригаденфюрер картинно хлопнул в ладоши. — Я не прогадал, ты оказался на своем месте! Продолжай! — Смотрите сами, герр Вейстхор, — приободрился Валеннштайн, — чеснок, осина, залитые оловом замки и щели, пентаграмма, распятие… Все это — средневековые методы борьбы с нечистой силой, а конкретнее… — С вурдалаками, оборотнями, и прочими порождениями преисподней! Ты это хотел сказать? Валеннштайн угрюмо кивнул. — Оставим домыслы, мы еще успеем их обсудить, — предложил Виллигут. — Что случилось, когда вы вскрыли полы? — Мы обнаружили тайник с мощами святого, о которых упоминал управляющий. Ларец стоял на каменной плите… Под ней тоже пусто, герр Вейстхор! — воскликнул Иоахим. — Второй тайник? — предположил бригаденфюрер. — Наверно, — пожал плечами оберштурмбаннфюрер. — Сейчас мои орлы вывернут плиту и посмотрим… — Как думаешь, что там? — Боюсь даже предположить, — сознался Иоахим. — Слишком все на страшную сказку похоже. — Не дрейфь, все будет хорошо! Знаешь, как пелось в одной русской песне: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!» Привыкай, Валеннштайн, служба в «Анэнербе»… — Давай! Навались! Пошла! Пошла! Есть!!! — донеслись радостные крики из часовенки. Офицеры, не сговариваясь, заскочили внутрь. Каменная плита, подпертая ломами, стояла вертикально, открывая зрителям глубокую, вырубленную твердой в скальной породе могилу. — Пресвятая дева Мария! — под неодобрительным взглядом бригаденфюрера осенил себя крестным знамением Иоахим. В глубине каменной могилы покоился потемневший от времени деревянный гроб, перепоясанный вдоль и поперек червлеными серебряными лентами. По обеим сторонам гроба в гранитное дно могилы были вбиты толстенные металлические штыри с широкими проушинами. В проушинах — массивная стальная цепь, притягивающая к земле необычную домовину. Несколько толстых звеньев были вытянуты и разорваны чудовищной силой, а на мягком дереве гроба возле изголовья остались глубокие опечатки цепи. — Это кого же так упаковали? — Волли спрыгнул в могилу и подергал за цепь. — Гроб не трогай! — рыкнул бригаденфюрер, и Волли боязливо одернул руку. — Попробуй разъединить цепь через порванное звено! — направлял офицера Виллигут. Парень потянул цепь на себя, поломанное звено немного провисло. Ему на помощь бросился штурмфюрер Веккер. Стараясь не задеть ногами гроб, они разъединили цепь и осторожно вытравили её из проушин. — Веревки! — продолжал распоряжаться Виллигут. — Только не прикасайтесь к гробу руками! Парни приподняли гроб ломами и просунули под днище веревки. Вскоре необычную находку вытащили на поверхность. — Срубите несколько деревянных жердей, лучше осиновых, — не успокаивался бригаденфюрер, — и грузите гроб в машину! — Это то, что мы искали? — спросил генерала Иоахим. — Надеюсь на это, — честно ответил Вейстхор. — Благодарю за службу, орлы! Зиг Хайль! — Служим Рейху! — хором отозвались гробокопатели. — Хайль Гитлер! — Значит так, — напоследок распорядился бригаденфюрер, — до особого распоряжения свернуть все работы. Двухнедельные оплачиваемые отпуска, внеочередные воинские звания и награды… Все распоряжения уточните в рейхсканцелярии. До встречи, господа офицеры! Генерал запрыгнул в джип, стремительно сорвавшийся с места. Бергофф пристроился след в след уже отъехавшему грузовику с необычным грузом в кузове. — Ну что, господа офицеры, — наконец-то свободно вздохнувший Валеннштайн, оглядел свою чумазую команду, — как насчет ста грамм шнапса за внеочередные звания, ордена и медали? — Может быть по двести, командир? — заявил в своем репертуаре Волли. — Можно и по двести! — махнул рукой Иоахим. — Мы же в отпуске! — Кто как хочет, — хохотнул Волли, — а я напьюся в хлам! Почти год прошел с тех пор, как престарелый профессор Хильшер сменил оболочку. Но Лепке до сих пор не мог привыкнуть к тому, что развалившийся в соседнем кресле нахальный подросток, это тот же самый умудренный опытом старец из сопредельной вселенной. Ну не вязался облик сопливого юнца с далеко идущими планами и серьезностью намерений профессора. — Все привыкнуть не можешь? — Хильшер прекрасно понимал состояние фюрера. Он еще не свыкся с новым телом. — Рассудком-то я понимаю, что это ты, — признался Лепке, — но глаза верить отказываются! — Да уж, удружили мне братишки, — согласился Фридрих, — не могли чего постарше подобрать! Слишком большой контраст… Гормоны, адреналин… Не поверишь, но я только-только начал справляться… Рассудком-то я тоже понимаю, но ничего поделать с собой не могу! Девочки, тачки, дискотеки… Но, черт возьми, жизнь прекрасна, когда ты молод и здоров! И оценить все прелести новой жизни, можно только состарившись хотя бы один раз. — Герр Хильшер, — неожиданно перешел на официальный тон фюрер, — я хочу предложить тебе пост рейхсфюрера СС. Как ты на это смотришь? — Хм, и в чем же причина такого решения? — спросил Фридрих. — Как тебе, наверное, известно, должность рейхсфюрера СС вакантна с 1938 года. Почему-то Гитлер после трагической гибели Гиммлера не назначил никого на этот пост… — Да, этот факт мне известен, — согласился профессор. — Но ведь дело не в вакантности места, не так ли? — Орден вырождается, вернее уже выродился! Это рудимент в организме Рейха Офицеры с перстнями СС больше не опора государства, а досадное недоразумение, сборище тунеядцев и разгильдяев, маменькиных и папенькиных сынков! Да, служить в СС престижно, как-никак это элита нашего мира. Достаточно родиться истинным арийцем в богатой семье, достигнуть призывного возраста… Неважно, что ты слюнтяй, трус и подлец — родословная все спишет! А ведь право вступить в орден должно быть заработано потом и кровью, умом или преданностью! Только лучшие из лучших должны быть удостоены этой чести! — Немного высокопарно, — не удержался Хильшер, — но в целом верно. — И лишь лучшие из черного ордена удостоятся чести пройти внутренний круг посвящения «Анэнербе» и стать бессмертными! — не смущаясь замечания, так же высокопарно продолжил Лепке. — Я ознакомился с твоей концепцией развития СС… Не совсем с твоей, — поправился фюрер, заметив недоумевающий взгляд Хильшера, — с концепцией твоего альтернативного двойника. Клаус Ран подобрал мне в архиве материал… — Ах, вот ты о чем, — понимающе улыбнулся профессор, — основные концепции и цели мы прорабатывали вместе с Виллигутом, Виртом и Гиммлером. Но, как всегда бывает, многое извратили последователи. — Именно поэтому ты отказался вступить в СС в своем мире? — Да, отчасти это так, — ответил Фридрих. — Но основной проблемой того времени для меня являлся оголтелый национализм Гитлера, прямо таки маниакальный… — Но ведь на сегодняшний день для тебя этой проблемы больше не существует? — перебил Хильшера фюрер. — Не существует, — подтвердил профессор. — Так ты согласен? Или тебе еще что-то мешает? — Может быть Виллигут справиться лучше? — Я разговаривал с ним, — не стал скрывать Лепке, — и это он тебя сосватал! Соглашайся, Фридрих! Ты сумеешь привести орден к настоящему величию! — Вот старый пердун! — шутливо возмутился Хильшер. — Если я соглашусь, то СС ждут большие перемены, — предупредил он фюрера. — А чего я, по-твоему, добиваюсь? Полная реорганизация СС, не взирая на чины, звания и положение в обществе — только такими методами можно спасти орден! Я даю тебе полную свободу действий! Ну? — Ну, допустим, я соглашусь… — начал размышлять вслух Хильшер. — У тебя сразу возникнут определенные проблемы с сенатом, ведь они не в курсе, кто скрывается в этом молодом теле. — Сенат! Сенат! — яростно сжал кулаки фюрер, так, что побелели костяшки. — Да, ты прав, сенат это проблема… Очень большая проблема! — Назначение на пост рейхсфюрера СС желторотого, никому не известного юнца тебе не простят! До меня дошли слухи, что сенат готовит переворот… — Я в курсе, — сказал Лепке, — Курт следит за развитием ситуации. Его информаторы сообщают, что к осенней ассамблее разрабатывается процедура моего отстранения… Слишком многим я стал неугоден… Мне припомнят всё: и непомерные траты казенных средств на нужды армии, и перерасход электроэнергии на бредовые опыты профессора Штруделя, и мое сумасбродство, и неприятие СС как потешного полка для богатых и родовитых оболтусов, и разорение усыпальниц… От Виллигута есть какие-нибудь известия? — неожиданно опомнился Лепке. — Рейхсканцелярия завалена жалобами! Того и гляди, на Карпатах вспыхнет бунт! Мне пришлось ввести в тот район дивизию Псов, якобы для учений… Но все прекрасно понимают, для чего на самом деле нужны эти учения… Еще месяц таких шокирующих раскопок, и сенат соберет досрочную ассамблею! — Послушай, Карл, а почему бы тебе ни послать сенат в жопу? И взять абсолютную власть на этой планетке в свои руки, — неожиданно спросил Хильшер. — А ты думаешь, с какой целью я предлагаю тебе место рейхсфюрер СС? — вопросом на вопрос ответил Лепке. — Я надеюсь на вас… Вы — мои козыри в этой игре! И если еще и Виллигут не оплошает… — Он не оплошает! — Хильшер не сомневался в компетенции старого товарища. — Вчера вечером на аэродроме СС приземлился транспортный самолет, — сообщил он фюреру. — На его борту находился некий груз… Сопровождал груз бригаденфюрер СС Карл-Мария Вейстхор. Груз под усиленной охраной был доставлен в одну из секретных лабораторий «Анэнербе»… — Что привез Виллигут? — нетерпеливо спросил Лепке. — Старинный деревянный гроб, — ответил Хильшер. Он достал из кармана конверт и передал его фюреру. — Фотографии объекта, — пояснил Фридрих. Лепке схватил конверт, стремительно распечатал его и впился глазами в глянцевые картинки. — Гроб осиновый, — комментировал фотографии профессор, — стянут серебряными полосами. На серебре отчеканены тексты священного писания. Латынь. Возраст полос явно старше самого захоронения. Скорее всего, оно из спецхранилища Ватикана. Над захоронением обнаружен еще ковчежец с двумя фалангами человеческого пальца — так называемые святые мощи. Сейчас специалисты готовят перевод надписей, нанесенных на ларец… Объект подвергли рентгеноскопии. Как видно из фото, гроб полон. — Да, — согласился Лепке, — здесь хорошо виден человеческий контур… Неужели это… — ахнул фюрер. — Будем надеяться! Гроб еще не вскрывали… Возможно, мы найдем внутри очередную мумию. Но Виллигут полон надежд. Мы планировали вскрыть саркофаг завтра. — Я могу присутствовать при этом? — спросил фюрер. — Конечно, Великий Магистр вправе не только присутствовать, он может принять участие в процессе… Но я бы тебе не советовал! Мало ли чего… — предостерег фюрера профессор. — Лучше наблюдать со стороны, рисковать твоей жизнью мы не имеем права! — Но я же бессмертен! — воскликнул Лепке. — Для нашего круга — несомненно! Но для всего остального мира смерть твоего тела будет означать смерть фюрера! — Ничего, — заявил Карл, — скоро все измениться! Бессмертие — наш главный козырь в рукаве, и осенью мы разыграем с сенаторами партию… Значит завтра? — Да, начнем на восходе солнца. — Почему так рано? — изумился Карл. — Если наш найденыш действительно вурдалак, как предполагает Виллигут, то в это время он слабее всего. Из древних источников известно, что в это время самый сильный вампирический сон. Именно в это время охотники за вампирами старались подловить своих оппонентов в беспомощном состоянии и вбить им в грудь оструганную осиновую деревяшку. Мы тоже не будем изменять традициям и познакомимся с нашим «новым товарищем» именно на рассвете. — Хорошо, я буду в лаборатории в указанное время. Да, я так и не услышал однозначного ответа. Ты согласен принять на себя ответственный пост рейхсфюрера СС? — Я согласен, — Хильшер не стал больше упираться. — Спасибо, Фридрих! — от души поблагодарил профессора Лепке. — Поздравляю с новым назначением, рейхсфюрер! — торжественно произнес Карл. — Будь достоин этого высокого звания! — Служу Рейху! — отчеканил свежеиспеченный глава черного ордена СС. |
||
|