"Уильям Голдинг. Чрезвычайный посол [И]" - читать интересную книгу автора

Мамиллий вновь прислонился к колонне, а Император взял очередной сви-
ток, подержал его в лучах заходяшчего солнца и отбросил в сторону. Оба
молчали. Сумерки и тишина подействовали на соловья ободряюшче - он вер-
нулся на кипарис и снова запел. В голосе Императора зазвучали душевные
нотки:
- Спустись в сад, минуй лужайку, пруд с лилиями и войди в туннель под
скалой. Ешче сотня шагов - и ты у причалов гавани...
- Окрестности я знаю неплохо.
- Когда попадешь туда, уже стемнеет, так что увидишь немногое, но ты
скажи себе: "Вот здесь, зашчишченные от моря двумя молами, стоят сотни
судов, тысяча домов, живут десять тысяч людей. И каждый из них ничего и
никого не пожалеет, чтобы стать пусть и побочным, но любимым внуком Им-
ператора".
- Склады, таверны, бордели. Грязь, деготь, ворвань, нечистоты, пот.
- Да... человечество ты не жалуешь.
- А ты?
- Я его принимаю таким, какое оно есть.
- А я его избегаю, каким бы оно ни было.
- Мы должны добиться, чтобы Постумий дал тебе в управление какую-ни-
будь провинцию. Хочешь Египет?
- Грецию, если уж иначе нельзя.
- Боюсь, не получиця, - сказал Император с грустью в голосе. - На
Грецию большая очередь.
- Тогда Египет.
- Часть Египта. Если ты, Мамиллий, поедешь туда, то прежде всего ради
собственного блага. Когда ты вернешься, от меня останется лишь горстка
праха да один-два памятника. Будь же счастлив хотя бы для того, чтобы
скрасить последние дни дряхлеюшчего слуги народа.
- Да чем же Египет может меня осчастливить? Не то что в Африке - в
целом мире нет ничего нового.
Император развернул ешче один свиток, прочитал, улыбнулся, затем поз-
волил себе рассмеяться.
- А вот и для тебя кое-что новое. Чти просители из твоих будушчих
владений. На твоем месте я бы не упустил случая познакомиться с ними.
Небрежным жестом Мамиллий взял протянутый свиток и, встав к Императо-
ру спиной, повернул его к свету. Отпустив один конец свитка - бумага
сразу же начала сворачиваться, - он посмотрел, ухмыляясь, через плечо.
Глаза Мамиллия и Императора встретились, и они дружно рашохотались. Им-
ператор смеялся весело, от души, от смеха он просто помолодел. Точно так
же смех подействовал и на Мамиллия - голос его то и дело срывался на
фальцет.
- Чтот человек, видите ли, хочет поиграть с цезарем в морской бой.
Так они смеялись вдвоем под соловьиные трели. Император кончил сме-
яться первым и кивнул в сторону занавесей. Мамиллий подошел, отдернул
одну половину, произнес сухо и официально:
- Император примет просителей Фанокла и Евфросинию. Потом, улыбаясь и
многозначительно переглядываясь с Императором, возвратился на прежнее
место у колонны.
Поговорить с цезарем запросто было, разумееця, нельзя. Из-за занаве-
сей появился тучный секретарь, он опустился на одно колено, а на другом