"Уильям Голдинг. Пирамида " - читать интересную книгу автора

и сплывавшиеся перед моим правым глазом, но Роберт уже опять куда-то
делся. - Вот он замахнулся правой и мое левое ухо - да нет, весь лес -
пронзил густой, тягучий звон. Руки еще ладно, но весь я скорей неуклюжий.
И пока Роберт, недосягаемо танцуя, увертывался от моей правой стойки или
как она там называется, мое раздражение перешло в злость, потом в ярость.
Сами удары - из моего правого глаза опять сыпались искры - только
раззадоривали меня - тык-тык-бах-бах! - я задыхался и обливался потом
из-за этой его неуязвимости. Я отринул всякие поползновения ему подражать
и сквозь красные круги, снова ощутив его рядом, в своей октавной технике -
фортиссимо, сфорцандо! - взял и врезал ему под дых. Прелестно! Он горячо
на меня дохнул, обдал слюной. И повис на мне, бессильно стуча в меня
длинными лапами, задыхаясь, безуспешно ловя воздух. Один его ботинок
нестерпимо врезался в мою голую ногу. Я взвыл, дернулся и заехал ему
коленкой прямо между ног. С неимоверной быстротой он скорчился, разинул
рот и зажал кулаки в паху. Я размахнулся левой и снизу угодил ему по носу.
Он отпрянул в папоротники на краю поляны и скрылся. Красные круги
понемногу таяли, стихал густой звон. Я стоял босиком на поляне, весь
мокрый от пота. Я так сжал зубы, что стало больно челюстям. Сквозь шквал в
моей голове снаружи в нее проникали только слабые стоны укрытого
папоротниками Роберта. Вариации на тему "О-о-о". Первая начиналась с
тоненькой долгой ноты и кончалась надломным подъемом голоса, будто он сам
себе задавал стыдливый вопрос. Вторая была тоже долгая, очень нежная,
будто ответ уже найден. А потом пошло что-то просто несусветное. У меня у
самого сердце выпрыгивало из груди, хотелось бежать, обуться, а потом
вернуться и на него наброситься.
- Олли! Бобби! Вы где?
Эви где-то металась в папоротниках. Все еще сжимая кулаки, я
надсаживаясь заорал:
- Тут мы! Где еще?
Она на секунду вынырнула:
- Где он? Ты чего ему сделал? Бобби!
И снова исчезла. Голова и плечи Роберта показались из папоротников.
Одна рука зажимала лицо каплющим красным платком. Другая была не видна, -
наверно, все еще зажата в паху. Но и тут, сквозь окровавленный платок, он
пытался пустить в ход свою элегантную небрежность.
- Еввундовое поввездение. В бойницу. Пвофу пвофенья.
И стал продираться прочь. Эви еще не появилась.
- Бобби-и! Ты где?
Она выгребла на поляну, побежала, мелькая сандалиями и носками. По ту
сторону папоротников мопед буркнул и загрохотал - декрещендо - прочь. Эви
застыла.
- Здрасте! Как же я-то теперь? Все ты! Ему завтра в Крануэлл. Мы бы в
последний раз...
- В последний раз - что?
Она повернулась ко мне. Глаза у нее горели. Дышала она так же часто,
как я. Она возмущенно хмыкнула.
- Все мальчишки - прям гады!
- Н-да, я ему немного подпортил вывеску.
- Рубашка у тебя - ну ой. Прилипла вся.
- Кадет Юэн, Безносое Чудо. Так его в цирке будут показывать.