"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

величии, простиралась от Пятой до Шестой авеню по Сорок седьмой улице.
Сцель стоял с чемоданчиком в руке на тротуаре.
Даже банк на углу Сорок седьмой улицы и Пятой авеню был
Государственным банком Израиля. Вполне логично, подумал Сцель, его
поставили здесь для того, чтобы Избранный Народ мог жить тут и дальше,
тратя дни свои на отчаянные торги.
А вывески, Бог ты мой, вывески! Тут тебе и Биржа Бриллиантов, и
Ювелирная Биржа, и Биржа Ювелиров, и Бриллиантовый Центр, и Бриллиантовая
Башня, и Бриллиантовая Галерея, и Бриллиантовая Подкова. Каждое из
заведений - обыкновенный склад, заставленный крохотными прилавками, вокруг
которых толпятся евреи, налетая, пытаясь надуть, перехитрить продавцов. А
среди этих больших ювелирных магазинов - маленькие, но очень дорогие
частные лавочки. Сцель присматривался к ним: потом нужно будет зайти
потолковать, он должен кое-что узнать. Проходя мимо этих магазинчиов, Сцель
заметил, что все они заперты, а чтобы войти, надо позвонить в специальный
звоночек у входа - постоянное "дзинь-дзинь" было неотъемлемой частью Сорок
седьмой улицы, столь же характерное, как и тонкий запах салями, молодые
люди в круглых шапочках и бородатые старики.
Решив непременно вернуться сюда, Сцель вышел на Шестую авеню и взял
такси, чтобы доехать до своего банка. Он знал, что банк открыт, хотя и не
собирался заходить в него по двум причинам. Первая: его самолет в Южную
Америку улетал только в семь вечера и чем дольше он будет находиться на
улице с бриллиантами, тем больше риск.
Все из-за Сциллы.
Он был второй причиной. Хотел ли Сцилла ограбить его, и осуществляется
ли еще этот план ограбления? Поменяйся они местами, он непременно бы
ограбил Сциллу? Кто бы удержался от соблазна завладеть одним из крупнейших
в мире состояний, да еще зная, что жертва не побежит жаловаться в полицию?
Насколько это опасно.
Через Центральный парк такси выехало к Девяностой улице. У резервуара
Сцель велел водителю свернуть на Мэдисон-авеню, где находился банк,
краснокирпичный и прекрасный.
Тут Сцель сосредоточился.
Он обладал феноменальной памятью на шахматные комбинации, конфигурации
резцов, на носы, руки, цвет волос и велел водителю кружить в районе банка,
а сам замечал все детали на этом участке Девяносто первой улицы. После
восьми Сцель совершил еще один объезд и теперь сравнивал, проверял и
перепроверял все увиденное: а действительно ли эти двое швейцарцы - слишком
неестественно они держатся, а те почтальоны - не слишком ли суетливы? Сцель
никогда ничего не упускал и изменять привычке не собирался.
Он закончил инспекцию прилегающей к банку территории и решил, что, в
общем, все нормально. Потом расплатился с таксистом на углу
Лексинггон-авеню и Девяносто третьей улицы, вышел и, после того как первое
такси скрылось из виду, поймал еще одно и отправился назад - к центру
торговли бриллиантами.
Возможно, считая свой вклад в банке крупнейшим в мире состоянием, он
был прав, но знать это наверняка не мог.
Сцель не имел ни малейшего понятия о цене бриллиантов.
Когда-то он, конечно, знал цены хорошо, но то было в другой жизни, в
другом месте. Узнать хотя бы приблизительно что почем, перед тем как увидит