"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

Широкоплечий смягчился.
- Естественно, я не могу тягаться с тобой, если уж Чен не смог... Я
староват для выхода один на один. - Он замолчал и вытащил нож: болтать
дальше не было смысла.
Чтобы увернуться от профессионального удара, много не нужно. Чтобы
избежать хука Абдул-Джаббара, совсем ни к чему сбивать его с ног. Не нужно
даже перехватывать его руку. Всего лишь тычка в локоть достаточно. "Плащ"
на мгновение вцепился Сцилле в руку, только на один миг.
Сцилла подумал, что недостаточно внимания уделил "плащу". Тот и не
думал тягаться со Сциллой, он лишь задержал его руку. Но этого мига было
вполне достаточно. Сцилла вырвался, и его огромные руки попытались защитить
живот. Но слишком поздно. Слишком поздно. Нож уже достиг своей цели.
А нож ли? Сциллу уже не раз резали ножом, но еще ни разу таким
лезвием, которое с ужасающей быстротой глубоко входит в тело. Он был как
кукла или фигура, слепленная из топленых сливок, а нож, или скальпель, или
что там еще, зашел в него ниже пупка с такой легкостью и силой, что Сцилла
только охнул и опустил руки в бессильном удивлении.
Потом сталь пошла вверх.
Сцилла никогда не подумал, что широкоплечий настолько силен: каким бы
острым не было оружие, резать плоть и хрящи очень нелегко.
Сцилла истекал кровью.
Широкоплечий убивал его в полной тишине.
Сцилла начал оседать.
Широкоплечий отступил назад. Он хорошо знал смерть и вытащил лезвие.
Сцилла не успел рухнуть на землю, а тот уже уходил с "плащом" прочь из
парка, зная, что великан или мертв или вот-вот умрет.
- Нехорошо получилось, - сказал широкоплечий.
- Другого выхода не было, - успокоил его "плащ".
- Теперь все пойдет наперекосяк.


* * *

* * *

* * *

Сцилла лежал на земле. Он был знаком с анатомией достаточно хорошо,
чтобы знать - с ним покончено. Смерти не избежать, осталось лишь выбрать -
умирать у Гудзона или в другом месте.
Место было премерзкое: летом тут воняло, крысам, наверное, здесь
вольготно, и от мысли, что твари доберутся до него, Сциллу передернуло.
Держись на злости, приказал он себе. Злись, злость поможет еще немного
протянуть. Усилием воли он заставил участки мозга сосредоточиться только на
собственной тупости - позволить зайти себе за спину! Вот дойдет новость до
Отдела: великого Сциллу прикончили старикан и мальчишка.
- Господи! - заорал Сцилла, и, пока ярость эхом отдавалась в нем, он
приподнялся, встал на ноги. Руками обхватил свой живот и начал выбираться
из парка. Будет тяжело. Может, и не получится. Нет. Все у него получится.
Он был Сцилла-скала, и надо оправдывать эпитет...