"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

уничтожил его, даже не имея на руках настоящих фактов. Он уничтожил его как
личность. Когда вас зовут Г. В. Леви и мальчишки смеются над вами, это
конец. Слушания проходили как раз в том году, тогда отец ушел из
университета и стал писать книгу обо всем этом, чтобы оправдать себя и
добиться справедливости. Но не написал: в следующем году умерла моя мать, и
нас осталось трое - к тому времени отец уже сильно пил. Он дожил до
пятидесяти восьми. Пять лет последних - с бутылкой и без работы. Я помню те
годы, он был никем, пустым местом; много бы я отдал, чтобы знать, каким он
был до этого. Я прочитал все книги, которые он написал; это великие книги,
я прочитал все его речи, и они тоже были великими, но я не помню почти
ничего, только обрывки... Так что можете оставить при себе все ваши
выспренние фразы и намеки на моего отца. Погодите, вот я закончу свою
работу, и тогда все станет на свои места, в моей диссертации я докажу и...
и...
И хватит, сказал себе Бэйб. Довольно. Ему наплевать.
- И? - спросил Джанеуэй. Он сидел молча, не выказывая эмоций.
Почему в последнее время все таращатся на меня? Бизенталь, Эльза,
теперь этот?.. Не начинается ли у меня паранойя? Надо потом посмотреть в
учебнике, совпадают ли симптомы.
- И? - повторил Джанеуэй.
- Хватит таращиться на меня!
- Извини. Это только потому, что мне интересно.
- Не верю.
- Тогда говори дальше.
- Что?
- Я хочу, чтобы ты выпустил из себя все, что там у тебя накипело. Я
упомянул твоего отца, задел какой-то нерв, что-то прорвало. И этот твой
монолог - просто излияние. Нам никогда не дойти до важного, пока ты не
выговоришься. Так что давай, договаривай про отца.
- Нечего больше договаривать.
- Прекрасно, - сказал Джанеуэй, - обсуждение вины временно
прекращается, и мы переходим к другим вопросам.
Бэйб не верил своим ушам.
- Да вы же не слышали ни слова из того, что я вам говорил. Не было
никакой вины. Это основная тема моей диссертации, я добьюсь публикации
всего текста, он у меня весь в голове, я перерыл гору материала, у меня
ящиками выписки, заметки и факты, а не сплетни газетные, не мнение
общественное: я оправдаю отца истиной и ничем иным, и этого будет
достаточно, вот увидите, да... - Бэйб задыхался. - Эй, а вы специально
добивались, чтобы я сказал о публикации. Я уже закончил, а вы заставили
меня говорить еще, так? Это и есть то, что у меня накипело?
Джанеуэй пожал плечами.
- Наверное.
- А вы, видимо, не такой уж и бестолковый, как я предполагал.
- Кто его знает, - Джанеуэй метнул в него белоснежную улыбку.
И зубы у него ровненькие, черт возьми, подумал Бэйб. В юности на лице,
наверное, и прыщика не было.
Бэйб чувствовал, что теряет самообладание. Хоть бы этот тип ушел,
думал он. Как можно быстрее. Он встал и налил себе вина.
Джанеуэй спросил: