"Уильям Голдман. Марафонец " - читать интересную книгу автора

- Я думаю, их спокойно можно назвать миллионерами. В августе сорок
четвертого, когда они поняли, что дело плохо, несколько главарей скинулись
и заплатили Аргентине пятьсот миллионов за паспорта. Эти типы обворовали
целый континент. Когда Геринг совершил самоубийство в сорок пятом - ты ведь
знаешь, он отнимал у евреев картины, - его коллекция оценивалась в двести
миллионов долларов. Это тогда - двести миллионов. Теперь прикинь, какие
произошли перемены на рынке картин и в курсе доллара. Сегодня можно
спокойно говорить о миллиарде.
Машину тряхнуло на очередной яме.
- Черт! - ругнулся Бэйб от боли.
- Это действительно уму непостижимо, - продолжал Джанеуэй. - Менгеле
родился в богатой семье, а Сцелю пришлось самому делать состояние. Он был
протеже Менгеля, отчасти по причине своего блестящего ума, а также из-за
внешнего вида. Менгеле ненавидел свою внешность: он считал, что похож на
еврея или цыгана. Вообще-то так оно и было. Он занимался экспериментами на
людях, я думаю, потому, что страстно хотел изменить свое лицо, но зачем он
приращивал мужчинам груди или пытался вырастить руки на спине, никому не
известно.
- Не сделал он этого, - возразил Бэйб.
- Не сделал, тут ты прав, но что пробовал - это точно.
Ну ладно, хватит о Менгеле, для нас главное - Сцель. Начинал он с
золота, но затем по Освенциму прошел слух, что от него можно откупиться,
что можно устроить побег, хорошо заплатив Кристиану Сцелю. Он и в самом
деле выпустил несколько человек, но только для того, чтобы поддержать слух.
А эти придурки евреи, они уж постарались сохранить кое-что из своих
драгоценностей, спрятав их в заднице, как всегда делают заключенные. И вот
они приходили к Сцелю - он пускал только самых богатых - и торговались с
ним; он же, получив бриллианты, убивал их владельцев.
И он, и Менгеле распоряжались жизнью и смертью в своем
экспериментальном блоке; если вспомнить, что Менгеле делал с заключенными,
то трудно осуждать кого-либо за доверие Сцелю. Им приходилось рисковать, а
что еще делать, когда рядом рыщет проклятый Менгеле, убежденный, что сможет
вывести голубоглазых людей. - Джанеуэй сделал глубокий вдох. - Ну вот. Том,
почти вся предыстория. Все понятно?
- Более или менее. Только как все это касается меня?
- Отец Сцеля погиб две недели назад.
- И?
- В начале сорок пятого Сцель ухитрился переправить из Западной
Германии своего отца, и старик поселился здесь.
- В Америке?
- В Нью-Йорке. У него в Йорквилле жила сестра, а сам он обосновался
под чужим именем. Она умерла, а он так и остался здесь. Он остался - и они
остались.
- Они?
- Бриллианты Сцеля. Он отдал их отцу все до единого, оставил себе
только на жизнь. Он жил в Аргентине, пока Перон не пришел к власти, а потом
удрал в Парагвай. Бриллианты остались здесь. Сцель рассчитывал, если его
поймают, то он с помощью состояния выкупит себе свободу. Его отец хранил
бриллианты в сейфе банка, и когда Сцелю требовались деньги, он давал знать
старику; у них действовала система курьеров. Бриллианты неизменно