"Анн и Серж Голон. Бунтующая Анжелика (Анжелика #6)" - читать интересную книгу автора

Чертовым Ключом и Развилкой Трех Филинов с Фонарем мертвецов - все это в
детстве служило площадкой для ее подвигов. Напрягая слух, она различала,
как ветер доносит глухие удары топоров. Это дровосеки из деревушки Жербье
на лето поселились прямо среди деревьев. На востоке можно было бы
разыскать прокопченные хижины угольщиков. К ним она иногда забредала
отведать сыру и поискать удлиненные куски древесного угля ("Гонтран! Он
любил ими рисовать...").
Но туда она добиралась по тропкам, идущим из Монтелу. Лесные закоулки
Плесси были ей не так уж знакомы, хотя она прокрадывалась сюда, чтобы
полюбоваться на сказочное чудо: белый замок и рукотворный пруд, которые
ныне принадлежали ей.
Она отряхнула свою юбку из бумазеи тем же жестом, каким в детстве на
этом же самом месте однажды смахнула с нее былинки. Потом пригладила
растрепанные ветром волосы и распустила их по плечам, с улыбкой поймав
себя на том, что продолжает следовать ритуалу, который в юности ее ничто
не заставило бы нарушить; и чуть помедлив, осторожно ступила на
вырубленную в скале лестницу, теперь заплывшую глиной и перегноем. Место,
которое она должна была посетить, требовало известной торжественности.
Анжелика никогда не могла вступить сюда без робости, обычно ей столь
несвойственной. Тетушка не поверила бы глазам, увидев ее такой, какой она
становилась здесь. Лишь перед таинственными лесными духами появлялась она
в прекрасном обличии благоразумного ребенка.
Тропа была отвесной, внизу клубилась темнота. По склону, окаймленные
высокими побегами наперстянки с багровыми листьями, струились мелкие
ручейки. Затем и они иссякли. Толстый слой палой листвы, смешанной с
грязью, не пропускал к свету ничего, кроме ядовитых грибов, чьи осклизлые
купола, то оранжевые, то густо-фиолетовые, освещали темный подлесок,
словно тревожно мигающие ночники. Глухие и неприступные места эти внушали
страх, священный трепет, смешанный с отвращением, любопытством и
уверенностью, что вступаешь в иной мир, в заповедное царство колдовства,
дающего силу и власть. Теперь Анжелика была вынуждена цепляться за стволы,
чтобы не сорваться вниз. Волосы падали ей на глаза, она их нетерпеливо
отбрасывала со лба. Но вот из ее груди вырвался вздох облегчения: вдали
посветлело, за известняковым утесом сквозь листву пробивалось солнце. Ее
рука скользнула по мху, не найдя твердой опоры, и она, слегка оцарапав
кожу, сползла на узкий выступ, нависавший над рекой, что чуть слышно
ворочалась внизу.
Вцепившись в камень, она откинула полог из плюща, прикрывающего вход
в пещеру. Она уже не могла вспомнить заветное слово, которое некогда
произносила, прежде чем войти. Тем временем в глубине скалы раздался
шорох, зашаркали шаги, из-за полога высунулась иссохшая рука, и в
сумеречном свете замаячило лицо глубокой старухи. Она походила на
заскорузлый ствол мушмулы с потрескавшейся бурой корой, но вокруг головы
клубилась пышная белоснежная копна волос с торчащими во все стороны
пучками мертвых прядей.
Часто моргающие глаза уставились на Анжелику, и та спросила на
местном наречии:
- Ты колдунья Мелюзина?
- Я. Что тебе, птаха, нужно?
- Вот, я тебе принесла кое-что. - Пришелица протянула старухе узелок