"Джон Голсуорси. Последняя глава (Книга вторая)" - читать интересную книгу автора

постыдную тайну. Привез он и стихи, которых хватит на четвертый по счету
тоненький сборник. Лежа на диване, Уилфрид раздумывал, не увеличить ли объем
этой книжки, включив туда самую длинную и как будто бы самую лучшую из его
поэм - отголосок той самой истории; как жаль, что ее нельзя напечатать...
Недаром его не раз подмывало разорвать эти стихи, уничтожить бесследно,
стереть всякую память о том, что произошло... Но ведь в поэме он пытается
оправдаться в том, чего, как он надеется, никто не узнает. Разорвать стихи -
значит лишить себя защиты, ведь без них он не сможет восстановить в памяти,
что он чувствовал, когда перед ним встал выбор. У него не будет лекарства от
угрызений совести, единственного оружия против призраков прошлого. Ему часто
казалось, что, если он не заявит во всеуслышание о том, что с ним случилось,
он никогда больше не почувствует себя хозяином своей души.
Перечитывая стихи, он думал: "Это куда лучше и глубже, чем та проклятая
поэма Лайелла" {Лайелл Альфред (1835-1911) - государственный деятель, поэт и
автор ряда книг об Индии. Имеется в виду поэма "Богословие под страхом
смерти", в которой герою под страхом смерти предлагают перейти в
мусульманскую веру.}. И без всякой видимой связи вспомнил девушку, которую
встретил вчера. Как странно, что он запомнил ее; тогда, на свадьбе Майкла,
она показалась ему юной и светящейся, как Венера Боттичелли или какая-нибудь
из его мадонн и ангелов - все они похожи друг на друга. Тогда она была
прелестной девушкой. А теперь стала прелестной молодой женщиной, такой
цельной, чуткой, с чувством юмора... Динни Черрел! Вот ей он мог бы показать
свои стихи: она их поймет.
Потому ли, что он слишком много о ней думал, или потому, что ехал в
такси, но Уилфрид опоздал и встретил Динни на пороге "Дюмурье", - она уже
собиралась уйти.
Пожалуй, лучший способ испытать женщину - это заставить ее ждать вас на
глазах у посторонних. Динни встретила его улыбкой.
- А я уже подумала, что вы про меня забыли.
- На улицах ужасная сутолока. И как не стыдно философам болтать, будто
время - это пространство, а пространство-это время? Для того, чтобы их
опровергнуть, надо просто пригласить кого-нибудь обедать. Я рассчитал, что
мне хватит десяти минут - ведь от Коркстрит надо проехать меньше мили, - и
вот на десять минут опоздал! Простите, бога ради!
- По словам отца, теперь, когда вместо извозчиков ездят на такси,
времени уходит по крайней мере на десять процентов больше. Вы помните, как
выглядели извозчики?
- Еще бы!
- А вот я в их времена ни разу не бывала в Лондоне.
- Если вам знаком этот ресторан, ведите меня. Мне о нем говорили, но я
тут еще не был.
- Надо спуститься в подвал. Кухня здесь французская.
Сняв пальто, они уселись за столик в самом конца зала.
- Мне что-нибудь легкое, - сказала Динни. - Ну, скажем, холодного
цыпленка, салат и кофе.
- Вы нездоровы?
- Нет, это природный аскетизм.
- Понятно. У меня тоже. Вина пить не будете?
- Нет, спасибо. А когда мало едят, это хорошо? Как по-вашему?
- Нет, если это делают из принципа.