"Джон Голсуорси. Последняя глава (Книга третья)" - читать интересную книгу автора

- Еще бы!
- Отлично! Это - для начала. А что, от национального правительства есть
какой-нибудь толк?
- Они говорят о "завершении своей работы". Но каково оно будет, они
пока скрывают.
- Как только нужно действительно что-то решить, они никогда не могут
договориться. Все это мне непонятно. Но я могу ходить по домам и говорить:
"Голосуйте за Дорнфорда"... Как тетя Эм?
- Приезжает завтра. Вдруг вспомнила, что еще не видела малыша. Говорит,
что настроена романтически, хочет получить "комнату священника", просит меня
последить, чтобы с ней не носились. Словом, все такая же.
- Я часто ее вспоминала. И мне сразу становилось легче!
Наступило долгое молчание: Динни думала о Клер, а Клер - о самой себе.
Наконец ей это наскучило, и она взглянула на сестру. Верно ли, что Динни
переборола свою любовь к Уилфриду Дезерту? Хьюберт писал об этом романе с
такой тревогой, когда он был в разгаре, и с таким облегчением, когда он
оборвался. Сестра просила, чтобы ей никогда об этой истории не напоминали,
но ведь прошло больше года... Рискнуть? Или она ощетинится, как еж? "Бедная
Динни! Мне двадцать четыре, - продолжала размышлять Клер, - значит, ей
двадцать семь!" Она молча разглядывала профиль сестры. Его очертания были
прелестны, а чуть вздернутый носик придавал лицу что-то задорное. Глаза все
такие же красивые, их васильковый цвет не поблек, и кайма ресниц при
светло-каштановых волосах кажется неожиданно темной. Все же лицо это
похудело и утратило то, что дядя Лоренс называл когда-то "искорки Динни".
"Будь я мужчиной, непременно влюбилась бы в нее, - решила Клер. - Она
по-настоящему хороша. Но все-таки в ней чувствуется теперь какая-то печаль,
и это исчезает только, когда она с кем-нибудь разговаривает". Клер прикрыла
глаза и продолжала наблюдать за сестрой сквозь опущенные ресницы. Нет,
расспрашивать нельзя! По лицу сестры было видно, что замкнутость нелегко ей
далась, и нарушить ее было бы непростительно.
- Детка, - обратилась к ней Динни, - - ты хочешь жить в своей прежней
комнате? Боюсь только, что у нас слишком много развелось голубей, и они все
время воркуют как раз под окнами.
- Ну что за беда!
- А где ты будешь завтракать? У себя?
- Пожалуйста, не волнуйся из-за меня, дорогая! Ни ты, ни кто другой -
это будет меня угнетать. Как хорошо опять очутиться в Англии, да еще в такой
чудесный день! Трава - все-таки замечательная вещь, и вязы, и голубая даль!
- Еще одно, Клер. Сказать папе и маме про Джерри или лучше не говорить?
Клер сжала губы.
- Мне кажется, они все-таки должны знать, что я к нему не вернусь.
- Конечно. И хоть отчасти - причину.
- Ну, тогда - что с ним просто невозможно жить.
Динни кивнула.
- Я не хочу, чтобы они считали виновницей тебя. Остальные пусть думают,
что ты приехала подлечиться.
- А тетя Эм? - спросила Клер.
- Ею я займусь сама. Она, наверно, будет поглощена малышом. Вот мы и
доехали.
Стала видна кондафордская церковь и кучка домиков, по большей части