"Джон Голсуорси. Правосудие (Трагедия в четырех действиях) " - читать интересную книгу автора

видел перед собой лицо мистера Коксона". Джентльмены! Такого ответа не
выдумаешь! Это ответ абсолютно правдивый. Вы видели, какая глубокая взаимная
привязанность (законная или нет - другой вопрос) существует между ним и той
женщиной, которая, рискуя жизнью, пришла сюда свидетельствовать в его
пользу. Невозможно сомневаться в том, что он испытал страшное отчаяние в то
утро, когда был совершен подлог. Мы хорошо знаем, какую ужасную сумятицу
может вызвать такое отчаяние в сознании людей слабых и нервных. Все, что
произошло, было делом одной минуты. Остальное последовало так же неизбежно,
как смерть следует за ударом кинжала в сердце, как вода выливается из
перевернутого кувшина. Поверьте, джентльмены, нет в жизни большей трагедии,
чем сознание, что уже невозможно исправить содеянное тобою. Раз чек был
подделан и предъявлен - в те четыре минуты, четыре минуты сумасшествия, -
остальное пошло само собой. Но за эти четыре минуты юноша, которого вы
видите перед собой, проскользнул в чуть приоткрытую дверцу той огромной
клетки, которая, впустив человека, уже не выпускает его, - клетки
Правосудия. Дальнейшие его поступки: нежелание признаться, подделка корешка,
подготовка к бегству - все это не признаки сознательного и преступного
намерения; ведь он уже совершил свой основной проступок, который привел ко
всему дальнейшему. Нет! Все это лишь признаки слабого характера, в котором,
совершенно очевидно, главная беда подсудимого. Но неужели же человек должен
погибнуть за то, что он рожден и воспитан слабохарактерным? Джентльмены,
люди, подобные обвиняемому, гибнут ежедневно под тяжестью наших законов,
которым не хватает мудрой человечности, чтобы разглядеть в таких людях
больных, а не преступников. Если подсудимого признают виновным и поступят с
ним как с настоящим преступником, он им, по всей вероятности, и станет. Это
подтверждается опытом. Я прошу вас не выносить приговора, который бросит его
в тюремную камеру, наложит на него неизгладимое клеймо. Джентльмены,
Правосудие - машина, которая после первого, начального толчка катится дальше
сама собой. Нужно ли, чтобы этот юноша был размолот машиной Правосудия за
поступок, который в худшем случае был следствием его слабости? Должен ли он
стать одним из тех несчастных, которые заполняют темный, зловещий трюм
корабля, называемого тюрьмой? Зачем отправлять его в то плавание, из
которого возвращаются лишь немногие? Не лучше ли дать ему возможность
загладить свою вину, чтобы на него смотрели только как на человека, который
немного сбился в сторону, но вернется на прямой путь? Я взываю к вам,
джентльмены: не губите этого молодого человека! Ибо в оплату за четыре
минуты невменяемости ему грозит гибель, полная и неотвратимая. Его еще можно
спасти. Посадите его в тюрьму как преступника, и я ручаюсь вам, что он
погибнет. Его лицо и весь его облик ясно говорят, что он не из тех, кто
способен выдержать такое страшное испытание. Положите на одну чашу весов его
преступление, а на другую - те муки, которые он перенес. Ведь они и так уже
вдесятеро тяжелее. Более двух месяцев он пробыл в тюрьме, ожидая суда. Разве
он когда-нибудь забудет это время? Представьте, какие душевные пытки перенес
он за эти два месяца. Он уже наказан, джентльмены, вы можете быть в этом
уверены. Колесница Правосудия подмяла под себя этого юношу уже тогда, когда
решено было возбудить против него судебное преследование. Мы присутствуем
при второй стадии. Если вы допустите, чтобы дело дошло до третьей, я не дам
за него ни вот столько. (Складывает в кружок большой и указательный пальцы,
роняет руку и садится).