"Сергей Николаевич Голубов. Снимем, товарищи, шапки! " - читать интересную книгу автора

вопроса. Он положил свою только что закуренную папиросу на стол мундштуком к
ребру, куркой - кнаружи.
- Фашизм? - риторически и несколько докторально повторил он. - Это -
самое сильное орудие мировой реакции... самый хищнический и разбойничий
отряд империализма. Именно потому империалисты Запада всячески помогают
росту фашизма. В его стремлении к мировому господству они видят вернейшее
средство удушения революции...
До сих пор Карбышев приходил в НИО к Наркевичу всегда лишь за
новеньким. И сегодня тоже должно было быть так. А получилось иначе.
Получилось так, как будто между фашизмом в Германии и расчетами движения
танка по труднопроходимой местности существует самая прямая и самая глубокая
связь. И Карбышев открыл эту связь сегодня, а Наркевич, как и обычно,
пустился за ним следом - объяснять и растолковывать...

* * *

Одни умирали, другие болели; все без исключения старели, седели,
лысели; но доктор Османьянц оставался прежним. Как и два десятка лет назад,
он был в меру лыс, в меру сед, поворотлив в мыслях, остер на язык и светился
"склеротическими" улыбками. Декабрьское солнце еще не скатилось с чистого
неба, и золотые лучи его весело разбегались, скользя по серебряной земле,
когда Нерсес Михайлович пришел на Смоленский бульвар с немецким журналом
"Вермахт" в кармане. Сунул журнал Карбышеву: "Полюбопытствуйте!" - и сейчас
же приступил к Лидии Васильевне с расспросами и сентенциями по поводу
здоровья.
- Старик Кант говорил своему слуге Лампе, что готов умереть от чего
угодно, но только не от медицины, - как вам это нравится, моя дорогая?
Карбышев быстро перелистал журнал и сразу наткнулся на рецензионную
статью о своей вышедшей в прошлом году книге: "Разрушения и заграждения".
Автор статьи всесторонне оценивал книгу, но особое внимание уделял вопросу
об устройстве полосы предполья. Идея устройства такой полосы впервые
ставилась и разрабатывалась Карбышевым в его книге с необходимой полнотой.
Несколько французских и немецких журнальных статей, на которые книга
ссылалась, лишь подбирались к этому вопросу. Резенция в "Вермахте" отдавала
должное как самой идее, так и самостоятельному характеру ее широкой
разработки советским военным инженером.
- Хотел обрадовать, - говорил доктор, - а с вас как с гуся вода.
- Федот, да не тот, - усмехнулся Карбышев.
- Похвалили не там, где хотелось бы? Мало чести? Нельзя так, Дмитрий
Михайлович, нельзя! Мир заражается от нас новым здоровьем. А вы зачем пишете
ваши книги?
- Пишу из потребности быть полезным. И еще из другой потребности -
разгрузить мысль.
- Как это - разгрузить?
- Очень просто. Нельзя же без конца таскать с собой по свету битком
набитый чемодан. Когда-нибудь, где-нибудь надо выложить из него содержимое:
"Вот, смотрите..."
- Прекрасно. Но...
- Нерсес Михайлович, - позвала из столовой Лидия Васильевна, - идите
пить чай...