"Александр Евгеньевич Голованов. Дальняя бомбардировочная..." - читать интересную книгу автора

что главной причиной этих трудностей была очень холодная, с глубоченным
снегом, зима и на редкость плохая, с туманами и обледенением, погода. [22]
Без пяти двенадцать захлопали пробки шампанского, начались поздравления
с Новым годом и взаимные пожелания всего самого лучшего, разгоралось
веселье. Вальсы сменялись модными в то время танго - летчики танцевали. Было
так людно - яблоку негде упасть.
Мы с женой тоже танцевали, оба веселые и счастливые - тем, что вместе
встречаем Новый год, тем, что оба наконец-то "по-настоящему" дома, а я,
кроме того, тем, что встретил своих товарищей, участников боев на
Халхин-Голе и финской кампании, успел о многом переговорить и немало
вспомнить. Все мы, боевые летчики, в то время пользовались особым вниманием:
иные из нас имели уже по нескольку орденов, что было тогда редкостью, а
некоторые стали Героями Советского Союза.
С нами за столиком сидели нарком авиационной промышленности Алексей
Иванович Шахурин[6], отвоевавший в Испании и на Халхин-Голе в ранге
фактического командующего нашими Военно-Воздушными Силами и пользовавшийся
большим авторитетом и любовью в среде летного состава; а также Михаил
Федорович Картушев, новый заместитель начальника Гражданского воздушного
флота, тоже со своей женой.
С Алексеем Ивановичем Шахуриным я встретился в тот новогодний вечер
впервые. Это был подвижный, энергичный, жизнерадостный и совсем еще молодой
человек. У меня тогда и в мыслях не было, что вскоре мне придется часто
соприкасаться с ним и получать от него большую помощь.
Здесь надо сказать, что наш экипаж, с которым мне довелось принимать
участие в двух военных кампаниях, вынашивал мечту совершить дальний, в любую
погоду, беспосадочный перелет или полет вокруг земного шара в минимально
короткий срок. Мы уже тренировались, совершив, в частности, перелет из
Монголии в Москву менее чем за сутки, включая сюда и время всех посадок и
заправок. В ту пору это кое-что значило. В Монголии же нам не раз доводилось
бывать в воздухе по восемнадцать часов в сутки.
Неожиданное знакомство с наркомом авиационной промышленности
взбудоражило меня. Я ведь не переставал думать о том заветном, чем жил наш
экипаж. Но как сейчас подступиться к этому, с какой стороны подойти?
Подумав, решил, что поскольку дипломат я плохой, значит, тонко подойти не
сумею, а сразу ставить "шкурный" вопрос перед человеком, с которым только
что познакомился, счел неприличным. Решил отложить это дело, посоветоваться
с экипажем и в ближайшее же время попросить Алексея Ивановича принять нас.
Вот какие мысли бродили в ту ночь в моей голове, и от них настроение
становилось еще лучше. [23]
С Михаилом Федоровичем Картушевым мы иногда встречались прежде по
различным делам, непосредственно касавшимся нашего экипажа. Во время финской
кампании он как-то даже летал с нами и интересовался, как это мы на
невооруженном самолете - ведь мы были летчиками Гражданского воздушного
флота - днем, прикрываясь облачностью, выполняем задания над территорией
Финляндии. Но на этом, собственно, наши взаимоотношения и заканчивались.
Больше других за нашим столом был мне знаком Я. В. Смушкевич. Своей
простотой он как-то удивительно быстро располагал к себе людей. С ним можно
было заводить разговор на любые темы, не боясь, что будешь неправильно
понят.
Как известно, летчики в большинстве своем любят повеселиться и при