"Геннадий Головин. День рождения покойника (Повесть) " - читать интересную книгу автора

может, продавщицу к ханыге-экспедитору муж приревновал, синяк подставил, из
дома выгнал, и ей некуда было деваться? Затруднительно в общем с точностью
сказать, но главное, как вы сами понимаете, не в этом, а в том, что Пепеляев
в магазин все-таки зашел!
Он зашел и вместо "здрасьте" озадаченно свистнул. Прямо напротив
Василия, в изумлении остановившегося, - в зеркале трехстворчатого гардероба
"ЧСБ-1" (ЧСБ-1 - Чертовецкая сплавбаза, модель № 1), как на императорском
портрете с ногами, был изображен некто дивный... Волосы в репьях и дыбом.
Физиономия - вся в волдырях от крапивы, в наждачных ссадинах и, к тому же,
словно бы набок-вниз съехавшая... О костюме одежды что уж и говорить?
Сплошные вопиющие прорехи, лоскуты скандальные, рвань расхристанная! Такой
уж антипод беглокаторжный ввалился в магазин из тьмы проклятого прошлого,
такой бич дикообразный, что тут не токмо свистнуть - караул закричать
впору!.. Бабы, правда, бывшие в магазине - продавщица с синяком под глазом
да полторы старушки - даже и бровью не повели при появлении Пепеляева...


[Image002]


Однако не будем кривить: не вовсе таков был Василий. Нечего зря
грешить. Если миновать вниманием досадные мелочи в одежде и морде,
приобретенные во время штурма бугра Бугаевский, то он и внешне был вполне
ничего. Ростом, например, хорошо удался. Умел поговорить - без мата,
обходительно. А уж если что-нибудь умственное начинал вещать, тут уши на
гвоздь вешай - болты болтать мог и час, и два! Но вообще-то не сказать, чтоб
он яркий был. Овалом лица походил на лошадь. Глаз имел голубой. В общем -
особенно если шляпу с галстуком оденет и слегка выпимши - обыкновенный
чертовецкий нескладеха - обалдуй конца двадцатых - начала тридцатых от
своего рождения годов.
...Какому-нибудь приезжему бонвивану или гурману командировочному
могло, конечно, показаться, что после налета торфобрикетчиков ассортимент в
бугаевском торговом центре отсутствует вовсе: ни портвейного вина не было,
ни даже печального ликера "Последний листопад" (сах. - 60 процентов).
Пепеляев, однако, всеж-таки был чертовецкий житель - почти, считай,
столичный - его так просто в панику было не ударить. "Был бы магазин, а что
выпить завсегда найдем!" - такого он придерживался кредо.
После долгого в муках хождения между отделами одеколонным и
москательным он свою нежность и предпочтение все же отдал последнему. И
вполне, надо сказать, справедливо, ибо небесного цвета стеклоочиститель
"Блик-2", конечно же, по всем параметрам превосходил хоть и духовитый, но
для почек, сказывали, не очень полезный одеколон "Горнорудный"... К двум
пузырькам "Блика" он взял, конечно, и закуску - пачку вафель, нечаянно
где-то облитых олифой.
Продавщица с синяком вежливо и культурно оторвалась от разговора, сдачу
выдала тютелька в тютельку, но никаким другим вниманием Пепеляева не
удостоила. Где уж ей, дурехе, последним неподбитым глазом было Пепеляева
оценить?! Они, жалкие, какую-то Феньку усиленно полоскали, которая, видите
ли, с грузином-шабашником спуталась и, несмотря на воспитательные отцовские
побои, упрямая, забеременела!