"Геннадий Головин. Хельсинки - город контрастов " - читать интересную книгу автора

Кто-то, я вижу, ставит под сомнение. Кто-то из маловеров и нытиков,
замечаю, ухмыляется в пшеничные усы. Что ж... Я, конечно, привык, чтобы мне
верили голословно, но атмосфере творческой неприязни, попреков и взаимной
подозрительности вынужден прибегнуть к избитому приему. Тем более что это не
составит труда, - мой товарный полувагон ярких примеров из жизни, будьте
любезны, всегда на запасном пути!
Был, например, Фарафонтов такой у нас, Леха. Истопник золотые зубы.
Чего уж только утомленная общественность над ним не вытворяла! Как
только не измывалась, чтобы сохранить для страны как ценный член! В какие
только санатории-профилактории она его не сажала! Какой только гадостью его
там не травила, чего только не вливала, чего не вшивала, чем только не
опрыскивала!! Химической, прямо сказать, войной, нагло попирая женевские
договоренности, перли на Леху-бедолагу! Но ему - как полосатому жуку
колорадскому - все было нипочем! А почему? А потому, что катаклизьма в его
биографии к тому времени еще не вовсе созрела.
А вот когда, наконец, созрела, вызрела, вот тогда-то в один неописуемо
прекрасный день и проснулась вся прогрессивная общественность в ужасе от
услышанного:
- Внимание! Внимание! Работают все радиостанции Советского Союза!
Сегодня в 10 нуль-нуль по Фаренгейту на веки вечные ушел в завязку
выдающийся деятель международного питейного движения, видный борец за
алкогольные права и обязанности трудящихся, алконавт-испытатель первого
класса Леха Фарафонтов!
Ну, тут народ, конечно, - в панику! "Как так? Не может быть! Может,
просто провокация?"
"Да не-ет, просто опять повышение! Леха завязал?! Не может быть, чтобы
завязал!"
И чего колготиться было? И чего по магазинам шарахаться, спросонья да
сдуру карбофос скупая?.. Катаклизьма! Созрела, шарахнула, тут уж паникуй не
паникуй. Тут уж один текст: "...навеки останешься в наших сердцах!"
А произошло с Фарафонтовым все очень просто.
Приполз он как-то домой по обыкновению. Лег, как всякий простой
человек, на заслуженный отдых. И вдруг...
И вдруг просыпается, товарищи, в мистическом ужасе от того, что
циничная жена-злодейка колотит его по больной голове собственноручным, если
можно так выразиться, протезом его же правой ноги!
Леха, конечно, в жуткие матюги! Да разве такую бабу, как у него, словом
устрашишь?
Леха, конечно, бежать! Борзей, чем заяц от орла! Да только далеко ли,
скажите, убежишь, коли нога-то у Лехи еще с детства одна-одинешенька?
И так ему, видать, это горько сделалось! И так уж, видать,
незаслуженно-обидно стало - прыгать, как малолетке, на одной ножке под
ударами взбесившейся катаклизьмы-стервы!.. - что сжал Леха оставшиеся зубы,
дождался, покуда устанет злодейка (женщины, они вообще-то слабоватый пол), а
на следующий день-бац! - и подал на развод!
Ну, развод, вы правы, это, конечно, ладно... Не в первый небось и не в
третий раз. Да только не в разводе пустяковом дело! А в том, что со времен
того протезного побоища Леха - я этому свидетель и эксперт - ну, ни
синь-пороху!! То есть, поэтически выражаясь, ни капелюшечки! То есть, в
натуре, ни граммулечки-миллиграммулечки! И все, между прочим, только на