"Геннадий Головин. Хельсинки - город контрастов " - читать интересную книгу автора

сознательности организма. Безо всякой химии.
Вот, товарищи по борьбе, что означает в биографии судьбы хорошо
созревшая, качественная катаклизьма. Вижу - хотите еще пример. Пожалуйста
Был корешок у меня- Михаиле П. Фамилию называть не буду, потому что
сейчас народности пошли такие нервные, что чуть что - сразу в истерику!
Почему, кричит, пьяницей не русского, как полагается, изображаешь, а нас,
угнетенных и в прошлом отсталых, позавчера только шагнувших из мрака
феодализма в светлое царство развитого социализма?!. Я поэтому Мишку так и
буду называть, как в венерической брошюре: больной П., 30 лет.
Работал П. фотографом в КБО на рынке. Интеллигенция, стало быть, был,
но довольно-таки гнилая. Вообще-то, говорят, они не пьют - в основном ребята
добрые, другим подливают, но Мишка не в родню, видать, а из родни был:
квасил.
И больше всего любил этот наш вечно больной П. на свадьбах работать.
Дело, и ежу понятно, милое: нажми пару раз на пипочку, а потом знай-давай:
"Здоровье молодых! Горько!"
Он к тому же такую рваную прорву знал анекдотов всяких, что на любой
свадьбе через пару часов о женихах-невестах забывали. Собьются в кучу вокруг
Миши П. и в рот ему зырят: чего еще отмочит? И чуть что пол стол - якобы от
смеха - кувырк!
Но был он, Миша П., натура болезненно-тонкая - после семисот всегда
начинал плакать. Сядет и начинает качаться, как Лобановский на скамейке
запасных, и причитает, как акын без балалайки: "Ой, да загубил-да-я да жизнь
свою! Ой, да один-да-я на белом свете сиротинушка! Ой да ведь и я бы мог бы,
как Митяка Бальтерманц, да как Витька Колченогов! Ой, да не послушал я, зря,
чему мамашка-папашка учили! Ой, да пошел-да-я зря у себя на поводу!"
И когда он этак-то завывал-заливался, ясно становилось любому-всякому
присутствующему, что зреют, вот-вот заколосятся в душе Михайлы П. какие-то
далеко идущие, страшно катаклизьменные противоречия. И вот они однажды
действительно созрели...
Как-то приволокли его домой после свадьбы дружки жениха, кинули в
койку. Глаза, шутки ради, юбилейными рублями прикрыли. Стал Миша спать.
Спал спокойно. Ничего, кроме угрызений совести, во сне не видел. Однако
вскорости, как это иногда случается в жизни, пробужден был малой нуждой.
Дело это, конечно, медицинское, пришлось вставать, на крылечко выходить
И вот, рассказывал он потом, стою я на крылечке. Луна светит, журчанье
бахчисарайское, соловьи, благовонье дыханья сирени... Стоит он и думает:
"Бедный, гнусный Михаил П.! Такая красота вокруг внеземная, а ты предаешься,
а ты злоупотребляешь по наклонной плоскости, а ты зарываешь в землю здоровье
с талантом пополам! И не стыдно тебе, Михаил П.?"
И согласился он: стыдно! И возрыдал тут светлыми дистиллированными
слезами и сказал себе твердо: "Сегодня у нас что? Суббота? С понедельника
все! Начинаю принципиально новую жизнь!!" На том успокоился, порты
застегнул, дверь на крючок запер, пошел досыпать.
Ну, насчет понедельника Миша П. это, как бы сказать...
Нет, поймите правильно! - я по себе знаю и согласен: понедельник, он
для того и понедельник, чтобы новую жизнь начинать! Кто ж спорит? Да только
ведь еще шесть дней для чего-то человеку дадено, а для чего? А чтобы
усомнился: а не погорячился ли ты, паря? а хорошо ли все взвесил? а не
обвесил ли, случаем, себя и свое личное счастье?.. И вот тут простая