"Геннадий Головин. Чужая сторона" - читать интересную книгу автора

Никто уже не спал. Озирались на соседей. Взглядывали вниз через
иллюминаторы. Беспомощно и тревожно были оживлены.
- Чего это они? До Москвы еще час с лишним! - слышалось то там, то
здесь.
- Может, чего случилось?
- Это ты брось! Что может случиться?
Однако паника, как легкий сквознячок, уже веяла среди пассажиров.
- Мало ли случаев?
- Брось!
Самолет еще раз шарахнуло, как бы даже в сторону швырнуло. Отчаянно
заплакал проснувшийся ребенок. Паникой еще раз - уже свежее - повеяло по
самолету.
- Что же это они делают, сволочи?! - бухнул на весь салон отчетливый
бас.
Тотчас же - вподхват ему - затараторила женщина, с возмущенными
полувзвизгами затараторила что-то привычно-скандальное, в гуле моторов
малоразборчивое, неизвестно кому адресованное, но взвинчивающее.
Тут вновь закричал младенец - завизжал! Теперь уже на новой, совсем
пыточной, непереносимой ноте.
Тотчас все разволновались.
- Безобразие! - возгласил новый голос.
- Что же это они делают, сволочи?! - вновь гаркнул бас.
Вдруг все, сидящие по левому борту, стали, как по единой команде,
склоняться к иллюминаторам, что-то там высматривая. "Мотор..."- послышалось
слово.
- Горим, что ль? - шутейно предположил молодой пьяноватый голос. И
тотчас стал, видно, расталкивать соседа-приятеля:
- Эй! Кончай ночевать! Горим!
- Го-орим! - с готовностью, с готовой радостью вскричала какая-то
бабенка.
На миг все стихли. И вдруг стало слышно, как, не сдержавшись, зарыдала
женщина - тихо, но горестно и на весь салон отчетливо.
Тотчас забубнили во множестве голоса - успокаивая, возмущаясь, совестя,
но было уже поздно.
Неизвестно откуда, как пожар, раздуваемый уверенным ветром, уже
началось: "А-а-а!.." Возникая на скулящих, нудно ноющих низах, возвышаясь к
истерическим слезам, пошел от человека к человеку плохо сдерживаемый (хотя
пока еще и сдерживаемый) бессловесный вой: "А-а-а-а!.."
Чашкин плохо соображал, что и из-за чего происходит. Но он
почувствовал, что и его вдруг мелко заколотило.
Салон уже голосил вовсю. Как от общей для всех зубной боли. И вот-вот
вой этот должен был разрешиться: криками, истериками, вскакиванием с мест,
беготней в поисках выхода!
Из-за занавесочки выглянуло насмерть перепуганное личико
девочки-бортпроводницы. Тут же спряталось. Чашкин с изумлением страха
озирался.
Молодая женщина у окошка из последних, видать, сил сдерживалась от
воплей в голос - с закрытыми глазами запрокидывалась затылком к креслу и то
хваталась растопыренными пальцами за грязное от слез лицо, то бессильно
роняла руки в колени.