"Геннадий Головин. Чужая сторона" - читать интересную книгу автора

новую регистрацию (сиживали и сутками!), главное, нормально сесть, а там -
все будет путем!

Чашкин с весельем глянул на соседа справа - и вдруг похолодел! Тот
сидел, запрокинув голову назад и набок. Лицом был грязно-сер. Вроде и не
дышал уже.
Чашкин несмело протянул руку и будяще похлопал соседа по рукаву.
"Вот-те раз!" - сосед не шевелился.
Чашкин в беспокойстве огляделся. Кого бы позвать?
Потряс соседа еще раз, уже без надежды, на всякий случай.
И тот вдруг - ожил!
Навзничь отброшенную голову переложил с места на место, обратил на
Чашкина заспанный начальственный взор.
- Фу ты! - смешался Чашкин. - Извини! Я думал, что ты - того...
- Помер, что ли? - грубо и строго спросил сосед.
- Ну-у, вроде.
- Жив! - объявил сосед. Проморгал сонные веки, глянул на Чашкина уже
по-новому, приязненно. Сразу стало видно, что он, хоть и начальник,
наверное, но из простых. - А ты, стало быть, решил, что я - того? Хе! Тоже в
Москву?
- Ну.
- По делам или по личному?
- Это... - промямлил Чашкин. - По личным... по делам.
- Мда! - провозгласил сосед-начальник. - Я вот тоже, брат, по личным
делам и должен доложить тебе, что дела наши личные - тухлые! Потому как
посадят нас сейчас в городе Н. и в столицу Родины будут пускать либо по
московской прописке, либо по сверхсрочной командировке, либо... если вышел
рылом! Ты вроде бы, смотрю, не москвич?
- Да какой уж там москвич... - усмехнулся Чашкин.
- Значит, будешь сидеть и ждать!
- Ка-ак?! - ужаснулся Иван. - Мне нельзя! Что вы?! Чего ждать-то?!
- ...ждать, пока не закопают под стенку нашего несгибаемого, нашего
пламенно-выдающего...
- Этого, что ли? - осторожно намекнул Чашкин и сделал глазами наверх.
Тот превосходительно расхохотался:
- Точно!
- Не-е... - повторил Чашкин с интонацией недоверия. - Чего-то я не
пойму. Ну, похороны. Ну, этот... траур. А как же люди? Никто же зря не едет!
Сосед поглядел на него совсем уже насмешливо, даже с жалостью:
- Ми-илый! При чем здесь твои так называемые "люди", когда местное
авиационное начальство, а может, и не местное, а может, и не только
авиационное, из дресен сейчас лезет, чтобы обозначить перед вышестоящим
неописуемую скорбь и горячую жажду делом ответить на постигшую утрату! В
голове у них сейчас - суета, разброд, каша! У каждого очко дрожмя дрожит в
ожидании завтрашнего дня и завтрашнего начальства! Они сейчас что хочешь
сделают! Они сейчас во что хочешь сделают вид, что верят! Даже в такую
глупость, что обезумевшая от горя страна - вот прямо сейчас! - бросится вся,
до единого жителя, в Москву, чтобы отдать последний долг этому... - Тут он
явно удержался от какого-то, не вовсе пристойного слова.
- Ну, а если я, к примеру? - спросил Чашкин, немногое понимая из речей