"Геннадий Головин. Чужая сторона" - читать интересную книгу автора

Чашкин, до конца жизни.
- Вот паразитство! - со злобой проговорил вдруг Юрка. - Из-за одного
человека! Да кем бы он ни был! - Юрка отчаянно крутил баранку влево-вправо,
и ненависть к дороге, которую он одолевал, адресовалась прямиком, кажется, к
тому, о ком он заговорил: - Столько людей! Из-за одного человека! Ну, а
другие - как? - спросил, успев взглянуть на Чашкина. - Ты поездом поехал, а
другие - как?
- В аэропорту остались. Кто домой вертаться стал, кто как...
- Во паразитство! - еще раз повторил Юрка. - В Америке-то если бы ихний
помер, да они бы по судам свой аэрофлот затаскали!
- Сказал тоже! "В Америке"...
- Да в любой нормальной стране! - продолжал воевать с дорогой Юрка. -
Развели бар-рдак!
- Им выгодно... - несмело сказал Чашкин, вспомнив недавние свои ночные
размышления.
- Точно! - обрадованно согласился шофер. - Выгодно! Вот эту дорогу они
каждый год ремонтируют! Декабрь настанет, сам увидишь, будут тут как тут! А
то, что по весне она опять поплывет к едрене матери, им на это начхать!
Зарплата идет? Идет! Галочка, где надо, стоит? Стоит! Им это, конечно,
выгоднее, чем один раз сделать как следует, а потом - только мелочевый
ремонт. И так - везде! Зла не хватает! Паскуда на паскуде и паскуду за собой
тянет! Уу-у-ух, доиграются они в конце концов!
Они въехали в деревню. Дорога и здесь была вдребезги разбита. Озерами
стояла гудронно-черная грязь.
Собачонка выскочила из-под забора, вздумала вдруг с лаем броситься под
колеса, но в последний момент на краю дорожной топи остановилась, побрехала
вяло и, посрамленная, повернула назад.
Возле одного из домов стояли трактор с железной волокушей, два
самосвала, заплеванный грязью "газик".
- Ну-ка, стоп! - радостно воскликнул вдруг Юрка. - Посиди-ка маленько!
У меня тут крестная живет...
Подрулил к забору и поспешно выпрыгнул из кабины. Угодил в грязь,
весело заматюкался, по-журавлиному подымая ноги, пробрался на сухое, исчез
за калиткой.
- За оградой слонялись какие-то молодые парни - все как один в
резиновых сапогах, в одинаковых стеганых куртецах - все как один пьяные.
Там шла гульба, и Чашкин догадался, что его путешествию - конец.
Отломил в кармане кусок хлеба, стал жевать-пожевывать, пытаясь хоть
этим утишить внезапную свою печаль.
Один из парней вывалился вдруг из калитки, чуть не упал в грязь, однако
устоять сумел. Побрел рыдающей походкой вдоль улицы, дико ныряя головой чуть
не до земли, шарахаясь из стороны в сторону, но каждый раз мастерски
удерживаясь на краю дорожного болота.
Что-то спешно прожевывая, страшно оживленный и веселый, выскочил Юрка.
Сказал, усаживаясь:
- Фу ты, сдреноть! Еле вырвался! Свадьба у них. Второй день гуляют!
Вчера должны были расписаться - чтоб все чин чинарем - а им в загсе говорят:
"Всенародный траур, а вы веселье хотите устроить?!.." Они подумали,
подумали... Не пропадать же закуске? Да и гостей двадцать человек
наприглашали. Ну и решили: пока так, без печати пока...