"Ян Гольцман. Единственное, незабвенное" - читать интересную книгу автора

когда мой дед - тоже Михал Михалыч Степанов, бывший офицер императорского

флота, а потом известный крымский маринист и главный художник

Никитского ботанического сада, - случайно обнаружил бедных животных,

были они при последнем издыхании. Разгневанный дедушка высыпал

кроличьи мощи в кусты, выпорол М. М.-младшего и, само собой, позабыл

об этой истории. Но кролики не дремали. И по прошествии лет в

предгорья Кастель-горы алуштинцы стали ходить на охоту.



Помнится, и отчима моего, приехавшего с фронта, бабушка пыталась

натравить на диких кроликов, которые еще недавно были домашними

и одичали, сами понимаете, не от хорошей жизни. Георгий Петрович

честно ходил по винограднику с пистолетом ТТ наизготовку

и даже - ту-дук! ту-дук! - шмалял в кого-то, но, кажется, не попал.



К морю, где закидушку сильно дергает горбоносая розово-перламутровая

барабулька, надо долго спускаться по остаткам разбитой дороги,

по едва приметным тропкам, по колючему раскаленному шиферу, режущему

пятки. Потом - отвесная лестница, прохладные ступени - руины дачи

Зинаиды Гиппиус. И вот он, Рабочий Уголок - пустынные галечные

пляжи, медузы, сохнущие у кромки прибоя. Голубовские камни, которые

вовсе не камни, а скалы, торчат неподалеку, окруженные зеленоватой

водой.



...А еще была голубая изабелла, пыльные кисти которой одуряюще

пахли, тихо вялились на зное, свисая с деревьев вдоль дорог. Разлапистые