"Витольд Гомбрович. Порнография " - читать интересную книгу автора

сложиться в любой подпольной организации, - как того требовала композиция
книги и ее тон, в данном случае слегка мелодраматичный. АК или не АК, а люди
всегда люди - везде может случиться вождь, празднующий труса, или убийство,
продиктованное конспирацией.

В. Г.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1

Расскажу-ка я вам еще об одном из моих приключений, наиболее, пожалуй,
рискованном.
Тогда, а было это в 1943-м, я находился в бывшей Польше и в бывшей
Варшаве, на самом дне свершившегося факта. Тишина. Поредевший кружок моих
коллег и знакомых из бывших кафе "Зодиак", "Земяньска", "Ипсу" собирался
каждый вторник в одной квартире на Кручей, там мы пили и пытались оставаться
творцами, писателями и мыслителями... заводили наши стародавние беседы и
споры об искусстве... Э-хе-хе, и сейчас еще я вижу их, сидящих и возлежащих
в густом дыму - этот истощенный, тот искалеченный, и все крикливые, шумные.
Один кричал: Бог, второй: искусство, третий: народ, четвертый: пролетариат,
и азартно спорили, и все это тянулось и тянулось - Бог, искусство, народ,
пролетариат, - но однажды явился сюда гость средних лет, темноволосый,
сухощавый, с орлиным носом, представился каждому отдельно с соблюдением всех
формальностей. После чего почти не подавал голоса.
Очень вежливо поблагодарил он за поданную рюмку водки и с не меньшей
вежливостью попросил спички... потом подождал, когда ему спички подадут... а
дождавшись, принялся закуривать сигарету. Тем временем разгорелась
дискуссия - Бог, пролетариат, народ, искусство, - и смрад щекотал наши
ноздри. Кто-то спросил: "Какими судьбами, пан Фридерик?" - на что тот
незамедлительно дал исчерпывающий ответ: "Я узнал от пани Евы, что здесь
бывает Пентак, и зашел, потому что у меня есть четыре заячьи шкурки и
подкладка". И чтобы не быть голословным, он показал завернутые в бумагу
шкурки.
Ему подали чай, он его выпил, но на блюдечке оставался кусочек сахара -
и он протянул было руку, чтобы поднести этот кусочек ко рту, - но, возможно,
счел это движение недостаточно уместным и отдернул руку - однако
отдергивание руки было как раз чем-то еще более неуместным, - тогда он опять
протянул руку и съел сахар, - но съел он его уже не для удовольствия, а
только для того, чтобы вести себя соответствующим образом... по отношению к
сахару или к нам?... чтобы загладить неловкость, он кашлянул и, чтобы
оправдать этот свой кашель, достал платок, но уже не решился вытереть нос -
только дернул ногой. Это движение ногой, видимо, создало для него новые
сложности, так что он вообще затих и замер. Такое своеобразное поведение
(ведь он, собственно, ничего не делал, только "вел себя", он без устали "вел
себя") уже тогда, при первом знакомстве, возбудило во мне любопытство, а в
течение последующих месяцев я сблизился с этим человеком, у которого, как
оказалось, были неплохие манеры и имелся опыт занятий искусством (когда-то
он был связан с театром)... достаточно сказать, что мы вместе занялись
кой-какой торговлишкой, что давало нам кой-какие средства к существованию.