"Витольд Гомбрович. Космос" - читать интересную книгу автора

в такие игры, ну, скажем, со скуки... но нет, куда там Фуксу... столько сил
тратить на глупые шутки... нет, опять логическая неувязка. Значит,
случайность? В конце концов я, возможно, и поверил бы, что это не более чем
случайность, если бы не еще одна аномалия, которая, похоже, имела склонность
зацепиться за другую аномалию... если бы странность повешенной палочки не
подкреплялась другой странностью, о которой я предпочитал не говорить Фуксу.
- Катася.
Видно, и ему явил Сфинкс хотя бы одно из своих обличий - он сидел на
кровати с опущенной головой и покачивал свисающими с кровати ногами.
- Ну и что? - спросил я.
- Ротик у нее какой-то чудной... - он подумал и добавил хитро: -
Каждому свое и свое себе! - Это ему понравилось, и он повторил уже
уверенно: - Как на духу тебе говорю, каждому свое.
Действительно... даже на первый взгляд губа была сродни палочке, а
также воробью, хотя бы из-за странности этой губы... ну и что? Предположить,
что Катася плетет такие сложные интриги? Нонсенс. Однако существовало
какое-то родство... и это родство, эти ассоциации открывались передо мной
как темный провал, темный, притягивающий и всасывающий, ведь за губой
Катаськи проступали сжатые-открытые губы Лены, и меня будто жаром обдало -
эта палочка, соотносящаяся с воробьем в кустах, была первым (но, о-хо-хо,
бледным и неясным) вещественным свидетельством объективного мира, которое
хоть как-то обосновывало мой бред относительно губ Лены, "соотносящихся" с
губами Катаси, - аналогия слабая и фантастичная, однако в игру включалось
само "соотношение", уже как бы образующее некую систему. Знал ли он
что-нибудь об этой аналогии, о связи губ Лены и Катаси, догадывался о чем-то
подобном - или это было только и исключительно моим?... Ни в коем случае я
бы не задал ему такого вопроса... И не только из стыда. Ни в коем случае я
бы не отдал этого дела его голосу и его вытаращенным глазам, которые
выводили из равновесия Дроздовского; меня же лишало сил, угнетало и мучило
то, что он с Дроздовским, как я с родителями, а он не нужен мне ни в друзья,
ни в поверенные! Не нужен - и вообще, "нет" было ключевым словом в наших
отношениях. Нет и нет. Однако когда он сказал "Катася", это возбуждающе на
меня подействовало - я почти обрадовался, что кто-то другой, а не только я,
заметил возможность близости между ее губой и палочкой с птичкой.
- Катася, - говорил он медленно, задумчиво, - Катася... - Но уже
заметно было, что после недолгой эйфории к нему возвращается белесая
бледность взгляда - на горизонте появился Дроздовский, - и уже только для
того, чтобы убить время, он пустился в рассуждения, убогие и невнятные: -
Мне сразу это ее... то, что у нее с губами, показалось... но... и так, и
сяк... туды-сюды... Как ты считаешь?

3

Мы вынуждены были отступить перед смутностью и неуловимостью и
взялись - я за конспекты, он за расчеты, но рассеянность меня не оставляла и
росла по мере приближения вечера, свет нашей лампы ввинчивался в густеющий
мрак тех мест, за дорогой и в конце сада. Наметилась еще одна возможность.
Кто мог бы поручиться, что кроме обнаруженной нами стрелки не скрыты здесь
какие-нибудь иные знаки, скажем, на стенах или где-то еще, например в
комбинации пятна над умывальником с вешалкой, лежащей на шкафу, или в щелях