"Анатолий Гончаров. Император умрет завтра [И]" - читать интересную книгу автора

дальше. Нужные слова, как ему показалось, пришли в дороге. Он продумывал
речь, которую произнесет перед своими солдатами. Армии нужен романтический
ореол, армия верит в мистическое крещение Свободой, Равенством, Братством.
Когда-то он сам разделял эти идеи и теперь цинично понимал их значимость.
Солдатам нужен идеал. Он даст им этот идеал, он будет зажигать их сердца, он
превратит их мечты в неутолимую жажду воинской славы...
То, что увидел генерал Бонапарт на площади Республики в Ницце,
заставило его забыть свою речь до последнего слова. Шеренги пехотинцев
неподвижно стояли перед ним в старых, залатанных, обветшалых мундирах и
самых разномастных брюках. Головы их Покрывали давно потерявшие форму
засаленные треуголки. У половины не было форменной обуви. Некоторые были в
сабо, другие обвязали посиневшие ноги какими-то лохмотьями, третьи стояли
босиком. Только элитные отряды гренадеров в коротких киверах ИЗ медвежьих
шкур, в плотно облегающих рейтузах и белых гетрах напоминали о военной
гордости. Гусары в оборванных доломанах, нестриженые и нечесаные, хмуро
покачивались на тощих лошадях. Артиллеристы, на которых больно было
смотреть, больше походили На измотанных мастеровых, нежели на солдат
регулярной армии.
Бонапарт, резко вскинув голову, обернулся к командирам дивизий.
- Господа генералы!..
Это обращение было чудовищной ошибкой. Генералы Массена, Серюрье, Ожеро
открыто ухмыльнулись. Остальные потупили взор. Следовало сказать: граждане
генералы. Хотя и чепуха все это.Сейчас смешной, запальчивый человек с такими
же эполетами, как и у них, неизвестно, какими путями добытыми, станет
выговаривать им за ужасающе скверную экипировку войск. То есть за то, в чем
они не были виноваты.
- Господа генералы! - наливаясь яростью, повторил Бонапарт. - Я
заметил, что у многих солдат ржавые мушкеты. У других погнуты штыки.
Солдаты, не заботящиеся о своем оружии, плохие солдаты. Плохие солдаты - это
вина плохих генералов. Выражаю вам свое неудовольствие и прошу принять его к
сведению. Ваши части бесполезны для боевых действий. Я проведу новый смотр
через четыре дня... Парад! Разойдись!..
Авантюрист и любимец женщин, лучший наездник и фехтовальщик генерал
Ожеро, вознамерившийся было позабавить приятелей свежей сплетней о том, что
этот забавный корсиканский выскочка женился на любовнице Поля Барраса -
Жозефине де Богарне, вследствие чего ему и достался качестве приданого пост
командующего, так и замер с раскрытым ртом.
Бонапарт повернулся и зашагал прочь. Верные Жюно и Мюрат шли сзади. Еще
с полминуты онемевшая площадь Республики молчала. А потом грянула
"Марсельеза".
Четыре дня спустя мало что изменилось, если не считать того, что
командующему удалось раздобыть сапоги, патронташи и ранцы. Их еще не успели
получить. Однако же подтянулись, побрились, почистились. И непонятно почему
- волновались. Откуда людям было знать, что другим почувствовал Наполеон
себя сам? Культ бога войны уже устанавливал для истории свои цели...
- Солдаты! - прокричал Бонапарт, и его неожиданно громкий голос эхом
отозвался в аркадах и распахнутых окнах, откуда выглядывали любопытные
женщины.
И снова ошибка. К солдатам Революции полагалось обращаться -
"граждане". Плевать ему было на это. Он знал, что говорил.