"Олесь Гончар. Берег любви (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Пускай и с отличием, а кишку тянул не ту,- упорно стоял на своем
Ягнич,- хорошо, что так кончилось, могло бы гораздо хуже...
И после этого погрузился в размышления.
Всяких перевидал он на своем веку и капитанов и врачей. О теперешнем
своем капитане, этом самом Янченко, старик наилучшего мнения: уважительный
человек, ценит твой опыт, заслуги и, хотя молод, уже пользуется на флоте
большим авторитетом, привлекает людей умом, корректностью. Янченко-капитан
тоже из числа бывших воспитанников Ягнича, тоже в свое время в звании
курсанта ходил на "Орионе", как и все, лазал по реям, стоял подтянутый
пород преподавателем с секстантом в руке, выполняя урок, внимательно
определяя высоту солнца. Сколько их, молодых, прошло через "Орион",
сколько закалялось под его парусищами! Один контингент сменялся другим,
бывшие твои воспитанники, которых ты до седьмого пота гонял, школил,
похваливал или стыдил, теперь сами где-то ходят по мировым акваториям в
званиях штурманов, старпомов или капитанов, и только он, Ягнич, остается
на палубе "Ориона", будто прирос к ней, накрепко, навсегда. Он тут - как
вечный. Все кроит да шьет из прочного, специально обработанного, в льняном
масле вываренного полотна парусье. Что парусина? Всего лишь материал,
который только после твоих рук, после твоей выдолки станет парусьом! Все
новым людям, которые приходят к нему на выучку из мореходок, передает
Ягнич немудреные свои секреты - как связать тот или иной узел, зачалить
конец, приладить на стальном конце "гашу", которая по-ученому называется
".6гоп"... Казалось бы, не один ли черт: огон ил" гаша? А может, и не
один. Для кого огон, для него, Ягнича, только гаша, так, а не иначе,-
всему флоту свою кураевс;кую терминологию навязал. Хорошо ужо и то, что
нt' забивают. Никто из тех, кто проходил на "Орионе"
жесткую Ягничеву науку, оказавшись даже в министерстве или встретив
однокашника где-нибудь в далеком порту, не забудет спросить: "Ну как там
наш Ягнич, вечный наш узловяз?"
- Только что из порта радиограммой спрашивали о вас, - сообщил
капитан.- Интересовались состоянием здоровья...
Еле заметно ухмыльнулся старик. Пошел, думали, уже акулам па поживу?
Нет, как видите, еще живой и теплый.
Никуда он не денется от вас... Не пришло еще время вычеркивать его из
реестров. Посматривает на своего капитана подобревшими, чуть прижмуренными
глазами. Приятно все-таки видеть человека, когда он такой молодой, в самом
цвету. Моряк, как ты его ни поверни,- моряк. Не скрывает и от других, что
влюблен в свой "Орион". Юная его супруга (они недавно поженились) спросила
однажды даже с ревностью: "Когда ты налюбуешься, наконец, своим
"Орионом"?" - "Да, наверное, никогда..." - ответил он улыбаясь.
Капитанский ответ. С едва сдерживаемой гордостью носит Янченко свое, пока
что не совсем привычное для него капитанское звание. Не каждому в таком
возрасте выпадает честь стать капитаном; оттого, может, и старается,
светится весь на работе, стоит празднично сияющий, когда выполняется его
звонкая команда: "Ставить паруса!.." И уже пошли расти эти паруса,
разметнулись, распростерлись в небе, как крылья!.. Торжественный миг - для
всех праздник, для него же, капитана, это праздник вдвойне, потому что не
кто иной, а именно он поведет навстречу и штилям и штормам свое
легкокрылое, вечно юное судно. Встанет на мостике, как всегда, спокойный,
подтянутый, увидя его, любой скажет: этот на месте, с таким хоть в