"Олесь Гончар. Бригантина" - читать интересную книгу автора

сетями... Станешь потом спрашивать, где был, а он тебе наплетет с три
короба, насочиняет всякого, только слушай, потому что он же у меня как
Гоголь, - и улыбнулась вымученно сквозь налитую солнцем слезу. - Фантазий у
него всяких - видимо-невидимо... Может, и вы уже слышали, как дедуся ранило
и как его Рекс вытащил с поля боя? Что дедусь ранен был, это правда, с одним
легким с фронта вернулся, а вот что Рекс, так откуда бы ему там взяться на
поле боя...
- Воображение активное, мы это заметили, - отозвалась Марыся Павловна.
- Поверите, иногда он у меня прямо золотой: мамо, не убивайтесь, не
плачьте, я буду послушным, заживем дружно, и школу не буду пропускать,
завтра меня пораньше разбудите. Выбегая на работу, поставлю ему будильник
под самое ухо, а он и будильник проспит, и до школы не дойдет - кого-то по
дороге встретил, чем-то увлекся и уже обо всем на свете забыл! И уже в
плавнях его ищите, там ему всего милее, там ему право-воля!
- Волелюб! - впервые улыбнулась Марыся Павловна.
- Ему хорошо, а мне... Места себе не нахожу. Брошусь на розыски,
поймаю, высеку, да только разве ж побоями воспитаешь?
- А дедуся он слушался? - спросил Борис Саввич.
- О, пока дедусь был жив, дружба у них была - не разлей вода! И на
рыбалку вместе, и на виноградники, бывало, бежит, когда дедусь стал
сторожем, - не раз там в шалаше ночевал. Примчится оттуда радостный,
веселый, докладывает: "Мамо, я сегодня ничего не натворил!"
- А вы не пробовали его своей работой увлечь? - поинтересовалась
учительница.
- Пробовала. Возьму его с собой, дам ему тяпку в руки, покрутится возле
меня, а только отвернулась - ищи ветра в поле! Да для кого же я эти кучегуры
засаживаю? - с жаром говорила она, как будто сын наяву вот тут возник перед
нею. - Ведь для тебя прежде всего! Двести тысяч! Пустыня, Каракумы - такое
тебе от капитализма осталось, а теперь гляди, что сделано! И для кого? Для
кого эти кучегуры разравниваю, винограды закладываю, подкармливаю, сто раз
поливаю? Пески как огонь, даже самая живучая - филлоксера эта, извините,
вошь корневая, не выдерживает, гибнет, а саженец мой растет! Потому что с
любовью выращиваю, для тебя стараюсь, а ты? Это такая маме благодарность от
тебя? Да погляди, какая я уже стала истерзанная вся, нервы мои больше не
выдерживают!.. Иногда растрогается: не волнуйтесь, мамо, не буду больше,
бросится, успокаивает, готов руки-ноги тебе целовать. Смотри, говорю,
сколько я этих кучегур окультурила, но ведь и на твою долю еще будет да
будет! Готовься! Он и не отказывается: а что, мол, выучусь, пойду в
механизаторы, на плантажные плуги... А пока что наберет хлопцев и айда вон в
те, еще не распаханные кучегуры... А там же на пустырях полнехонько снарядов
да мин - могу ли я быть за него спокойной? Мы здесь, когда разравниваем
кучегуры, то специально саперов всякий раз вызываем, без них нельзя: они
идут впереди, а мы уже за ними - чубуки сажаем...
Точно эпос, слушала Марыся Павловна повествование работницы обо всех
этих будничных битвах, что продолжаются тут годами. Ведь вот как не просто
оживить, окультурить считавшийся безнадежным пустынный этот край. Сначала
нужно разровнять барханы, а потом засеять их житом в конце августа, а на
следующую весну жито скосить, поднять плантаж, внести удобрения и еще раз
засеять житом, а весной по нему уже сажают виноград с таким расчетом, чтобы,
когда жито выбросит колосок, в это же время и виноград должен брызнуть