"Юрий Гончаров. Теперь-безымянные " - читать интересную книгу автора

которые обличали бы большевистский режим и которые можно было бы подать в
печати как неоспоримые фотодокументы. Но тюрьма, как видно, использовалась
исключительно под уголовников: на стенах были выцарапаны только бранные
слова и изображения половых органов.
На одной из улиц Эггеру встретились городские жители - из того числа,
что не покинули город с отступающими советскими войсками, остались в своих
жилищах и теперь по приказу немецкого командования выселялись на запад,
чтобы, как было сказано в расклеенных объявлениях, не мешать действиям
немецких боевых частей и не нести напрасных жертв. Женщины, подростки, дети,
несколько мужчин пожилого возраста тащили на себе узлы, катили тачки с
имуществом. Немецкие солдаты, сопровождавшие шествие, громкими голосами
подгоняли толпу. Люди трусили с покорной торопливостью, налегая на оглобли
тачек. Но дорогу преграждали завалы, шествие подвигалось медленнее, чем
хотелось солдатам, и они, покрикивая, хватались за оглобли тележек и волокли
их вперед, заставляя впряженных людей убыстрять шаг.
Остановив мотоцикл, Эггер, не выходя из него, поймал своим
фотоаппаратом, позволявшим снимать с дальнего расстояния, одну из таких
сцен - обвешанного оружием солдата, волокущего тачку с хрупкой, седоволосой,
растрепанной женщиной в оглоблях, - вновь испытав при этом чувство
профессионального удовлетворения. Советская пропаганда не устает кричать на
весь мир о варварстве немецких солдат. Прекрасный снимок для немецких газет:
вот он, один из этих солдат! Добрый и человечный рыцарь, он в своем
природном великодушии готовно помогает мирным жителям чужой страны,
затронутым военными бедствиями...
Сопровождавший Эггера офицер рассказал, что в городе есть церковь,
превращенная советской властью в место осмеяния религии. Эггер пожелал ее
осмотреть. Ущемление большевиками религиозных чувств своего народа
составляло постоянную тему официальной немецкой печати.
Действительно, церкви было придано прямо обратное назначение: в ней
были выставлены картины, опровергающие религиозные предрассудки и верования.
Они изображали движение солнца и планет, животных доисторических эпох,
косматых обезьян, от которых, по Дарвину, произошел современный человек.
Эггер был сведущ в устройстве православных храмов - портреты Маркса,
Коперника, Галилея и других разрушителей религиозных учений висели на тех
местах, где прежде находились иконы и лики святых. Эггер щелкал затвором
фотокамеры, досадуя, что под сводами церкви недостаточно светло и такие
ценные снимки могут не получиться.
Теперь надо было увидеть то, что было серьезной потерей для большевиков
и крупным стратегическим выигрышем для немецкой стороны - военные заводы. Их
осмотр и фотографирование заняли основное время дня. Неторопливо, стараясь
ничего не пропустить и все запомнить, ходил Эггер по цехам, остановленным в
разгар своих рабочих процессов. Из-за стремительности немецкого наступления
большевики почти не успели вывезти оборудование и лишь немногое взорвали или
повредили.
Острыми, наблюдательными глазами вглядывался Эггер сквозь стекла очков
в металл, застывший в погасших печах, в подъемные краны, продолжавшие
держать не донесенные до места назначения грузы, в конвейерные ленты со
скелетами рождавшихся на них приборов, аппаратов, машин и замерших в
расстоянии нескольких минут, а то и секунд от момента своего окончательного
рождения. На заводе, который в записях Эггера значился как производящий