"Владимир Гоник. Стойкий запах лосьена" - читать интересную книгу автора

Он объяснил.
- Зачем вы настаивали? - она пожала плечами. - А вы уверены в
диагнозе?
- Да вы и сами сейчас увидите...
В огромном секционном зале с его специфическими запахами, на фоне
холодного кафеля, массивных специальных столов из нержавейки, на которых
вскрывают, фаянсовых раковин для мытья рук, длинных прорезиненных тяжелых
передников, висевших на крюках, стройная фигура Сажи в белом халате
выглядела лишенной притяжения, чужой.
- Ну что ж, приступим, - она откинула простыню, прикрывавшую тело
Зимина, взглянула, покачала головой: - Да, этот экземпляр действительно
был создан природой лет на сто жизни.
На локте левой руки Зимина белела небольшая наклейка из
лейкопластыря, Костюкович заметил ее еще, когда Зимина везли из приемного
покоя в палату. Он оторвал наклейку, она прикрывала чуть синеватый
кружочек кожи, в центре которого был бугорок струпа размером со спичечную
головку. Сковырнув его, Костюкович увидел крохотную, как укол шила,
воронку. "Похоже на свищ", - подумал он, глядя на побелевшую мертвую
шелушившуюся эпидерму вокруг вороночки...
Он смотрел как она работает - несуетливо, точно, никаких лишних
движений скальпеля...
- Полюбуйтесь! - наконец сказала Каширгова. - Я даже у стариков редко
встречала такое, это же сухофрукты! - и она показала ему почки,
сморщенные, как высохшие груши. - А что же внутри них?! - она скользнула
скальпелем, и ему показалось, будто кто-то наступил на битое стекло, это
под лезвием похрустывали ломкие сосуды. Из чего же они, а? - покачивала
Каширгова головой. - Из застывшего цемента?.. Вот откуда она, эта
гипертония... - Вывалив мозг, Каширгова сказала: "Видите, вот, вот и вот:
наши диагнозы вроде совпадают. Но для полного вашего спокойствия я позвоню
вам после гистологии. Да и мне самой интересно, как это будет выглядеть
под микроскопом..."


Подремывая в трамвае, везшем его домой, Костюкович еще ощущал резкие
запахи прозекторской. Он знал, что там будет дальше: санитар кое-как
зашьет искромсанное Каширговой тело Зимина, в лабораторию отнесут лотки с
кусочками тканей, а их по два-три из органа; после специальной обработки
они превратятся в блоки-кубики в парафиновой оболочке; с этих блоков
возьмут затем тончайшие срезы, нанесут на стекла, окрасят. И - все для
некропсии [микроскопическое исследование тканей или органов умершего]
готово. Каширгова посмотрит каждое стекло под микроскопом, чтобы поставить
окончательный диагноз, заполнит бланк гистологического исследования,
вклеит его в протокол вскрытия и вместе с остатками блоков и стеклами
отправит в свой архив. В протоколе, на блоках и на стеклах будет
проставлен единый номер, зарегистрированный в специальном журнале, а
напротив номера в журнале будет значиться: "Зимин Юрий Павлович".



6