"Э. и Ж. де Гонкур. Актриса Фостен " - читать интересную книгу автора

Потом, после короткой паузы, добавил, медленно выговаривая слова:
- И подумать только, что человек, обладавший таким изумительным
хладнокровием, был убит, как кролик, кусочком свинца, который он пустил себе
в висок, узнав о замужестве девчонки, находившейся у него на содержании!
Сказав это, Бланшерон впал в глубокую задумчивость.
Бланшерон, биржевой волк, одна из самых крупных финансовых акул,
принадлежал к числу тех энергичных людей, с грубым и упрямым лицом, с
крепким мужицким здоровьем, весь облик которых отмечен печатью какой-то
жестокой властности, свойственной всем денежным королям, малым и великим,
если только они не принадлежат к еврейской нации. Цвет его лица -
желтовато-красный, начал уже приобретать тот оливковый оттенок, тот
металлический отблеск золота под кожей, который так любопытно наблюдать в
голубоватом газовом освещении на лицах участников малой биржи, собирающихся
вечером на бульваре. У Бланшерона был темперамент биржевика, играющего на
повышение, - другими словами, дерзкая вера в доброго бога котировки,
счастливая способность рассчитывать на удачное устройство и благоприятный
исход всех происходящих на земле событий, - ведь это было в те годы, когда
все преуспевало во Франции.
Облаченный в широкий костюм, какие носят грузные английские фермеры,
этот биржевой делец громко заявлял о своем презрении ко всему, относящемуся
к искусству и к литературе, причем распространял его и на людей, причастных
к этим профессиям. И в это свое существование, целиком зависевшее от alea,
{Жребия (лат.).} денег и лишенное всякой внешней роскоши, Бланшерон позволил
проникнуть только одному развлечению, поглощавшему те двести тысяч франков в
год, которые он зарабатывал, - любовнице.
Агент кулисы Люзи являлся полнейшей противоположностью Блашнерону. Это
был маленький, изящный и красивый молодой человек, весьма неравнодушный к
кокоткам, водивший дружбу с художниками, литераторами, большой любитель
музыки, - человек, к которому выгодные дела так и шли, словно притягиваемые
исходившим от него очарованием... человек, обладавший вместе с тем страстью
к бродяжничеству и яхтой в Средиземном море, дававшей ему возможность
исчезать с биржи на целых три месяца - три месяца, во время которых, вот уже
два раза за последние несколько лет, он, по странной случайности, оставался
в стороне от крупных, ставших легендарными, крахов. Умный, ловкий, себе на
уме, один из искуснейших аферистов малой биржи, Люзи не обладал, однако,
замечательным чутьем Бланшерона, а главное - его великолепной
невозмутимостью в период катастрофических падений курса, и довольствовался
скромной ролью спутника, вращающегося в орбите операций своего друга.
Задумчивость Бланшерона, - с короткой пенковой трубкой в зубах, он
ходил взад и вперед по кабинету твердой походкой моряка, шагающего, широко
расставляя ноги, по палубе своего судна, - внезапно оборвалась. Он сказал:
- Так вот, клянусь дьяволом, я чувствую себя ничуть не слабее этого
старого мошенника отца... А уж по части всяких там сантиментов, или
физических страданий, или провалов, связанных с днями ликвидаций на бирже,
так я плюю на все, ты знаешь... Так скажи мне, почему вот этому телу,
которое еще недавно, в июне месяце, я позволил резать и кромсать, словно оно
не мое, - ты ведь видел сам, - почему одно слово, один жест, любая мелочь,
которая исходит от этой проклятой женщины, причиняет ему... причиняет мне
более сильную боль, чем нож хирурга! Да, дорогой мой, этот толстокожий...
потому что меня, право же, не назовешь слабонервным... - вскричал он,