"Тамара Гончарова. Эти глаза напротив " - читать интересную книгу автора

окутался белыми клубами. Это подошел поезд, и толпа хлынула к вагонам.
Пробившись со своим баулом, в котором везла деревенские продукты, в вагон,
Настя смогла пристроиться на боковом месте, и поезд тронулся. Под свистки
паровоза на полустанках, под вагонный шум, разговоры, плач детей она
вспоминала слова цыганки: "Ты скоро выйдешь замуж" - и все удивлялась: "Да
за кого же это я замуж-то выйду? В село вернулось после войны всего пять
фронтовиков, трое из них семейные. Из моих ровесников - всего двое, да и те
поторопились жениться на молоденьких девчонках, успевших подрасти за войну".
А Настя и ее подруги, которым в начале войны было по
шестнадцать-восемнадцать лет, все четыре года надрывались вместо ушедших на
фронт мужчин на старых, рассыпающихся на ходу тракторах - колесных ХТЗ. Одна
из них даже попала под свой же трактор. Пахали они и на быках, которых сами
же и вырастили из маленьких телят. Отпраздновали 9 мая день Победы,
отплясали под Настину старенькую гитару, оставшуюся от погибшего брата,
наплакались, что не пришли с фронта, остались где-то в чужой земле, как
Настин брат Иван, их женихи. И теперь девушки горько шутили: "Если до войны,
когда ребят было больше, они бегали за нами, а мы от них носы воротили, то
сейчас все наоборот - на одного парня заглядывается сразу дюжина девчат". И
Настя вскоре забыла предсказание цыганки. Но когда через какое-то время
вспомнила о нем, оказалось, что все, что наговорила гадалка, сбылось.
Поезд прибыл на станцию уже в темноте, но Настю к дому брата проводила
попутчица. Брат был уже дома. Он обнял сестру: "Ну, вот, приехала, наконец!
Как добралась? Как там мама и Нюрка?".
Настя поздоровалась с женой брата - Тоней, которая была из одного села
с ней и Николаем. Та готовила ужин и только кивнула ей: "Здравствуй,
золовка!" Настя еще не видела двоих своих племянников. Присев, она протянула
руку мальчику: "Ну, давай знакомиться, меня зовут тетя Настя!" Тот дал ей
свою ручонку: "А я - Миша Булычев!" Настя улыбнулась: "Вот молодец, тебя
прямо как дедушку твоего зовут!" Миша разговаривал охотно, а вот годовалая
его сестренка еще дичилась незнакомой тети, да и хотела уже спать. Тоня
покормила детей, уложила их в постели, и взрослые тоже сели за стол. Брат
расспрашивал о матери, о младшей сестре, о сельских новостях. Мать в
последнее время все болела. Особенно ее подкосило извещение о гибели сына
Ивана, полученное уже после дня Победы, в июне 1945 года. Она со слезами
выговаривала самому Богу перед иконой: "Я тебе четыре года молилась, чтобы
ты спас нашего Ивана, а ты что же? Всю войну сынок мой провоевал да перед
самой Победой и сложил голову где-то в Чехословакии. И даже на могиле его
мне не побывать. Как же мне теперь в тебя верить?"
"А что ты, Настя, сама-то намерена делать дальше?" - перевел на нее
разговор брат. "А что делать?" - невесело ответила сестра: "То же самое, что
и сейчас - работать. Уехать-то никак нельзя - сам знаешь. Кто мне паспорт
выдаст? А куда же без него поедешь? Так и придется, видно, в этом колхозе
пропадать!" - безнадежно махнула она рукой. "Тебе-то повезло, тебя Николай
сумел увезти!" - обратилась она к невестке. А брат начал ее успокаивать:
"Ладно, ладно, жизнь еще не кончилась, не пускай слезы, там видно будет!"
Утром брат рано, еще в темноте, ушел на работу, а Настя, не привыкшая
сидеть без дела, стала помогать Тоне по дому. Когда рассвело, она наносила
воды из колодца для стирки, после развесила чистое белье на веревках во
дворе, вывела Мишу на улицу погулять. Так и прошел день. Вечером, когда брат
был уже дома, и семья собиралась ужинать, в дверь кто-то постучал. Николай,