"Тамара Гончарова. Эти глаза напротив " - читать интересную книгу автора

быстро, Насте пора было возвращаться домой, в деревню. Продукты, которые
Настя брала с собой из дома, что-то быстро закончились, и получалось, что
она как бы сидит на шее у брата. Мать прислала письмо, в котором сообщала,
что ее уже ждут на работе. Да и жена брата то молчала, то вдруг начинала
разговаривать сквозь зубы. А потом прямо сказала, что у нее здесь не
гостиница, ну, погостила, пора и честь знать! И что к ней должна приехать ее
сестра, а квартира не резиновая. И что если она надеется выйти за Симбирцева
замуж, то зря надеется, он найдет жену и лучше нее! Разговор этот она
затеяла днем, когда Николай был на работе. Настя сама еще неделю назад
говорила брату, что ей пора собираться домой, но он не пустил: "Погоди, не
торопись, когда еще ты выберешься из деревни?" Она осталась, но баул теперь
опустел, можно было хоть сию минуту отправляться в дорогу. Настя дождалась
прихода брата с работы и, не глядя на невестку, сообщила, что завтра
уезжает: "Мама пишет, что председатель колхоза уже спрашивал у нее про
меня". И тут старший брат спросил: "А Саша знает об этом?" Его жена при этих
словах вдруг почему-то вздернула голову и ответила вместо Насти: "А ему
какая разница? Он-то здесь причем?" Ни муж, ни золовка ничего ей не
ответили. Вскоре пришел Симбирцев, увидел расстроенное лицо Насти, но ничего
не стал говорить. Они вышли на улицу и только тогда, взяв ее за руки, он
спросил: "Что случилось?" Она повторила и ему, что завтра уезжает. "Это
невестка не хочет, чтобы ты осталась еще?" Настя промолчала. "Ну, да это и
не имеет никакого значения, хочет она или нет. Главное, чтобы мы с тобой так
решили, правда?" Александр притянул ее к себе: "Я тебя люблю и предлагаю
выйти за меня замуж! И никого мы не будем спрашивать, оставаться тебе здесь
или нет! Ты согласна?" И Настя прижалась щекой к сукну его жесткой шинели:
"Да, согласна! Я никуда не хочу уезжать от тебя!" И потому, что все
решилось, как в сказке, вот так быстро, так хорошо, что Саша рядом, а ей
никуда не надо уезжать от него, она расплакалась. Он обнял ее за плечи и
повел домой. Теперь это был и ее дом, а она стала в нем хозяйкой. Шумной
свадьбы у них не было, они устроили просто вечер, позвали на него Николая с
Тоней да троих сослуживцев Александра. У Симбирцева был патефон и целая
стопка пластинок, лейтенант-сослуживец играл на гитаре, пели знаменитые в
годы войны и на фронте, и в тылу "Синий платочек" и "Землянку", любимую
Настей "Самара-городок", потанцевали, а потом гости разошлись по домам. Так
началась Настина семейная жизнь. Раз-другой Симбирцевы приходили в гости к
Булычевым, но Тоня встречала Настю неприветливо, хотя при муже старалась
этого и не показывать. Настя сделала все, чтобы в их с Сашей квартире стало
уютно, получала полагавшийся мужу офицерский паек, готовила обеды и ужины.
Обедать он стал теперь приходить домой. К приходу Александра стол всегда уже
был накрыт. А вечером их навещали его сослуживцы или сами Симбирцевы ходили
к ним в гости. Но чаще всего молодожены оставались вдвоем. Им было интересно
узнавать что-то новое о жизни друг друга. У Александра было два толстых
альбома с фотографиями - и довоенными, и фронтовыми. Несколько раз Настя
вечерами вместе с мужем рассматривала их. Один из снимков очень
заинтересовал и смутил Настю. На нем стояли двое - сам Симбирцев и какая-то
женщина. На вопрос Насти он, слегка покраснев, сказал: "Это я снимался в
августе сорок пятого, в Берлине. Там стояла тогда наша часть. А женщину эту
зовут Шарлотта, она была у нас переводчицей.
Я с ней познакомился незадолго до того, как началась война с Японией, и
нашу часть перебросили в Маньчжурию. Фотограф знакомый нас перед моим