"Тамара Гончарова. Эти глаза напротив " - читать интересную книгу автора

отъездом и снял. Всем почему-то интересно узнать, кто это - и Тоня
расспрашивала, и сослуживцы. Но я с ней так мало был знаком! А эта
фотография просто как память о том, что я был в Берлине". Эту фотографию
видели его сослуживцы, видела неоднократно и Тоня. Ах, лучше бы капитан
Симбирцев никому не показывал этот снимок, не рассказывал о нем, лучше бы
его сжег! Ведь опасно было "иметь порочащие связи с немками советским
офицерам, служившим в Германии". Но снимок так и остался в его альбоме, как
мина замедленного действия. И когда-то она должна была взорваться.
Как-то вечером, когда Александр был уже дома, к ним неожиданно пришла
гостья - Тоня. Да не одна, а со своей сестрой Дарьей, которая жила в том же
селе, что и Настя. В войну ее призывали в армию, служила она на Дальнем
Востоке, да недолго - вернулась домой беременная. От кого родила сына, знала
только она сама, да, может быть, ее мать. И вот вдруг она стоит на пороге их
квартиры! Настя простодушно удивилась: "А ты как здесь оказалась?" Та только
хмыкнула: "А так же, как и ты! Вот в гости приехала! Ты уже вон сколько
времени гостишь!" Александр искоса глянул на нее, но ничего не сказал. "Что
ж, раз в гости, проходите, раздевайтесь. Сейчас ужинать будем!" - пригласила
Настя. Невестка и ее сестра сняли пальто, сели за стол. Настя нарезала
хлеба, разлила по тарелкам суп. Видно было, что гостьи не голодны, но раз уж
напросились, пришлось есть. Настя из вежливости поинтересовалась, какие
новости дома, хотя знала их из писем матери. "А какие новости? Председатель
вот велел спросить, когда ты на работу явишься? Ты же член колхоза,
отпросилась на время, да и пропала". Дарья постоянно старалась вызвать Настю
на ответную грубость, а та словно не замечала этого. Александр молча слушал,
пока не вмешиваясь в разговор. Посидев еще немного, Тоня засобиралась
домой - там ждали дети. С ней нехотя ушла и ее сестра. Но она заявилась на
следующий день днем и сидела до самого вечера, тоже рассматривала фотографии
из альбома, пока не пришел домой Симбирцев. Настя снова пригласила ее
ужинать, та охотно уселась, так же охотно ела, заводя разговор с Александром
на самые разные темы и как-то по-особенному похохатывая. Было уже поздно,
время было ложиться спать, а она все сидела. Когда же Настя прямо сказала
ей, что Саше утром на работу, и гостье пора отправляться домой, Дарья
заявила, что она одна боится идти в темноте, что вдруг на нее кто-нибудь
нападет: "Пусть меня Саша до дома проводит!" Вот тут он и не выдержал: "Сюда
идти не боялась, а отсюда вдруг испугалась! У нас ни на кого еще не
нападали! Дойдешь, ничего с тобой не случится!" И встал у двери, чтобы
закрыть ее на замок после Дарьи. Злобно глядя на Симбирцева, она стала
надевать свое пальто, не попадая в рукава. Наконец, надела, тоже подошла к
двери и прошипела: "Ну, голубчики, поплачете вы еще кровавыми слезами оба,
попомните вы еще меня, попомните!"
Она изо всех сил хлопнула дверью, так что в окнах зазвенели стекла, и
посыпалась штукатурка со стен, и ушла. Настя встала и прижалась к мужу:
"Саша, я боюсь! Она на все пойти может. А у нас ведь ребенок будет". "Что же
ты молчала? Сколько уже?" "Третий месяц идет". Он обнял ее и погладил ее по
щеке: "Не бойся, все будет хорошо. Я подам рапорт, чтобы отпустили съездить
в твое село. Там в сельсовете зарегистрируемся, тогда и паспорт тебе можно
будет получить. И ребенок мою фамилию получит. Я все время об этом думаю,
просто тебя не хотел расстраивать. Все будет хорошо". Но и Настя, и
Александр долго еще в эту ночь не могли уснуть. На следующий день капитан
Симбирцев подал начальству рапорт о краткосрочном отпуске "для устройства