"Элейн Гудж. Последний танец " - читать интересную книгу автора

чайный салон и продает там свою выпечку). Словом, такой женщине можно
доверить детей на пару часов, но растить их и воспитывать... вряд ли.
А что, если переставить мебель наверху? Или спрятать подальше шелковый
полог с бахромой?
Какая разница? Это ничего не изменит.
Есть вещи, которые стали частью тебя самой, как тембр голоса или
отпечатки пальцев. Каждое утро Китти видела в зеркале тридцатишестилетнюю
женщину, внешне мало изменившуюся с тех пор, как ей минуло четырнадцать. Ее
лицо уже утратило свежесть юности, но в остальном это была все та же Китти
Сигрейв с огненной гривой до пояса и весом не более ста фунтов (ей и Дафне
повезло в отличие от Алекс, которая постоянно измеряла талию, злясь и
завидуя сестрам).
Глаза у нее незабываемого оттенка - темно-темно-синие, как спелая
слива. Бывший друг как-то сказал Китти, что цвет ее глаз напоминает ему воду
в ночном пруду, и она приняла это за комплимент.
Однако Китти не слишком заботила собственная внешность. Веяния моды
обходили ее стороной. Она предпочитала практичную, удобную одежду - джинсы,
футболки, свитеры ручной вязки, шелковые топики с рукавами-крылышками.
Любимые разношенные сандалии были ее верными спасителями после утомительного
дня, проведенного на ногах.
"О Господи, хоть бы я ей понравилась! - взмолилась Китти, погружая руки
в тесто. - Во мне столько нерастраченной любви и нежности". То, что очевидно
для нее, совсем не очевидно для незнакомки: вряд ли девушка понимает, что
этот ребенок не просто заполнит пустоту в сердце Китти, но станет смыслом ее
жизни.
Китти так яростно месила тесто, что облачко муки поднялось к потолку.
Предрассветный туман плотным покрывалом окутал дома вдоль Харбор-лейн,
спускающейся к гавани, но наверху, где был расположен ее дом, почти
рассеялся. Сад засверкал под первыми лучами солнца, наполняя воздух
благоуханием жасмина, жимолости и настурций, тимьяна и розмарина, лимонов,
которые Китти выращивала для тортов, чайных хлебцев и пирожков, не говоря
уже о галлонах лимонада.
И все это великолепие Мирамонте она с радостью подарит своему ребенку:
ее домик на побережье океана почти весь год согревает ласковое солнце, за
исключением холодных зимних месяцев, когда наступает сезон ледяных ветров.
Китти представила себе, как ее дочка (она почему-то была убеждена, что
родится именно девочка) подрастет и будет сидеть в ненастные вечера рядом с
ней на уютном плюшевом диване и пить горячий шоколад.
Взгляд Китти упал на заброшенную собачью конуру под старой сливой. Даже
отсюда, из кухни, она видела маленький кратер - ее старый коричневый
Лабрадор постоянно рыл землю в саду. Когда же Бастер умер в прошлом году,
Китти не взяла себе щенка, как советовали друзья и знакомые. Вместо этого
она приютила у себя парочку бездомных котят, которых как-то утром обнаружила
в покинутой конуре. Впрочем, Фред и Этель сами выбрали Китти, безоговорочно
признав в ней приемную маму. Они ходили за хозяйкой по пятам, сопровождая
ее, куда бы она ни направлялась, в том числе и в туалет, прыгали к Китти на
колени, стоило ей присесть, забирались на плечи, на голову и даже вылизывали
уши.
Полгода спустя, когда Айван заявил ей, что уезжает в Санта-Фе, Китти
получила очередной утешительный приз - добродушного пса по кличке Ромулус,