"Джудит Гулд. Грехи (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

- Я в восторге от встречи с вами, мадемуазель. - Его теплое дыхание
коснулось ее кожи.
Элен словно онемела. "Какой он маленький и сморщенный, - подумала
она. - Странно, что такой щупленький старичок покорил весь мир". Впрочем,
Элен не могла не заметить его красивых рук с длинными пальцами и коротко
подстриженными ногтями. Он был по-своему очень привлекательным; даже венчик
седых волос у него на голове выглядел как королевская корона. Его темные
глаза под густыми седыми бровями оживленно блестели.
- Мадемуазель Жано - модель, - пояснила виконтесса. - Она только что
снималась для "Вог", а фотографировал месье Рено.
- Наверняка великолепные получатся фотографии, - с улыбкой заметил
старичок. - С такой-то очаровательной моделью! Думаю, месье Рено они
удались, если, конечно, он не забыл зарядить пленку.
- Надеюсь, - рассмеялась Элен. - Он заставил меня свеситься вниз со
второй площадки Эйфелевой башни.
- Жак! - в ужасе воскликнула виконтесса. - Неужели случай с Нотр-Дам
так ничему тебя и не научил? - Виконтесса как завороженная смотрела на
Элен. - Не представляю, как вы вынесли такое. Вы, должно быть, очень
храбрая. Лично я даже по лестнице с трудом поднимаюсь. Такая вот ужасная
трусиха.
- Сомневаюсь, моя дорогая, - возразил Ковальский. - Для меня вы самая
отважная на свете женщина.
- Пожалуйста... - запротестовала виконтесса. Пианист поднял веснушчатую
руку, призывая к вниманию.
- Во время войны она спрятала в своем замке тринадцать сбитых
американских пилотов и две еврейские семьи. И представьте, в это же самое
время нацисты оккупировали другое крыло того же самого здания! Она целых три
года прятала нас прямо у них под носом!
- Она прятала вас? - удивилась Элен.
- Мою семью и еще одну. Она очень храбрая, не правда ли?
Элен с еще большим уважением посмотрела на виконтессу. Она казалась
такой хрупкой и изящной, что в ее героизм верилось с трудом. Впрочем, глаза
де Севинье светились решимостью. В них угадывались непреклонность, сила и
твердый характер. И, однако, надо обладать большим мужеством, чтобы при
таком социальном положении и благосостоянии поставить на карту свою жизнь
ради спасения других: слишком уж многое она теряла.
- А как же ваша игра на рояле? - спросила Элен Ковальского. - Говорят,
пианисты должны практиковаться по нескольку часов в день. Вам, должно быть,
пришлось после войны начинать все с самого начала?
Старичок улыбнулся:
- Нет, я беспрерывно играл все три года. Виконтесса была настолько
добра, что демонтировала клавиатуру своего "Бехштейна". Она приносила мне ее
посреди ночи, и я мог практиковаться сколько душе угодно.
- Подумать только! - добавила виконтесса. - Иметь под своей крышей
всемирно известного пианиста и не слышать ни единого звука! Неслыханная
жестокость по отношению ко мне - ведь я так люблю слушать, когда он играет!
Элен кивнула и нежно улыбнулась Ковальскому:
- Наверное, и для вас это было ужасно.
- Видите ли, я все прекрасно слышал. Не забывайте, что Бетховен сочинял
музыку, будучи глухим. Думаю, я тоже смог бы играть в таком состоянии.