"Джудит Гулд. Грехи (Книга 2) " - читать интересную книгу автора

Потерять слух, конечно, ужасно, но еще хуже - утратить свой дар пианиста.
Вот это катастрофа. Слава Богу, этот дар пока со мной.
- Идемте, идемте. У нас сегодня прием, - упрекнула их виконтесса. - Что
скажут гости, если мы будем так долго предаваться грустным воспоминаниям?
- Вы правы, - отозвался Ковальский. Внезапно глаза его вспыхнули. - А
рояль у вас настроен?
Виконтесса затаила дыхание и недоумевающе подняла на него глаза.
- В самом деле, Станислав, не стоит... - Он жестом прервал ее.
- Я с удовольствием сыграю несколько произведений. Виконтесса была в
восторге. Своей выходкой Юбер чуть было не погубил вечер. Игра Станислава
Ковальского не только сгладит впечатление, но и сделает прием у нее гвоздем
сезона.
- Вы же знаете, это совсем необязательно, - возразила она, в душе
надеясь, что он все-таки сыграет.
- Именно поэтому я и буду играть, - ответил старичок. - Для вас я готов
на все.
Виконтесса хлопнула в ладоши. В комнате мгновенно воцарилась тишина.
- Как вам известно, месье Ковальский - наш почетный гость, - объявила
она чистым, мелодичным голосом. - Мне нет нужды говорить вам, что все билеты
на его благотворительный концерт распроданы на два месяца вперед, и вот
сегодня он решил оказать нам большую честь... - Виконтесса сделала
многозначительную паузу. - Если вы проследуете в музыкальный салон...
Гул восторженных голосов прокатился по залу.
- Доставьте мне удовольствие сопровождать вас обеих в музыкальный
салон, - поклонился Ковальский виконтессе и Элен.
- С радостью, - ответила виконтесса, ни секунды не колеблясь.
Элен бросила извиняющийся взгляд на Жака, в то время как Ковальский
подхватил их с виконтессой под руки. Гости столпились перед большим роялем.
Ковальский сел, улыбнувшись Элен, встряхнул руками, задирая манжеты,
осторожно опустил руки на клавиши и вдохновенно начал "Балладу соль-минор"
Шопена. Мелодичные ноты звучали с воздушной легкостью; тема лилась легко и
свободно. Элен неотрывно смотрела, как пальцы мэтра порхают по клавишам, то
замедляя темп, то снова ускоряя его. За роялем он словно вырос, стал
прекрасным и значительным. Он был похож на укротителя львов, только львом
его был рояль. Музыка лилась и стихала, завихрялась и искрилась, пока не
прозвучал последний, заключительный аккорд. Но Ковальский не остановился, а
сразу перешел к исполнению Шуберта.
Элен была в восторге. Музыка, прекрасная музыка! Она завораживала,
вихрем проносилась в голове - и вот, наконец, крещендо.
Гости, на мгновение, онемев от восхищения, тут же разразились шквалом
аплодисментов.
Улыбнувшись, Ковальский слегка поклонился, а затем заиграл "Серенаду
кукле" Дебюсси. Играя, он глаз не сводил с Элен. Она же слушала, словно под
гипнозом: дыхание ее участилось, по коже поползли мурашки. У нее было такое
чувство, что он играл только для нее. Аплодисменты прозвучали как удар
грома. Пианист встал, вежливо поклонился и взял руку виконтессы.
- Не знаю, как вас и благодарить за такой щедрый подарок, Станислав, -
растрогалась она.
- Не стоит, - отозвался Ковальский. - Я получил не меньшее
удовольствие. - Он едва заметно улыбнулся. - Правда, я немного устал. Завтра