"Джудит Гулд. Вспышка (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

из них все соки, и царя Николая II, чьи несправедливые законы допускали это.
Соломон прятался за своими книжками, в то время как вся деревня работала не
разгибая спины, и только у Шмарии хватало смелости открыто говорить об этом.
На кухне упоминание имени Шмарии быстро положило конец предварительным
переговорам, и торговля пошла всерьез. Шмария был паршивой овцой в семье
Боралеви - и, несомненно, паршивой овцой во всей деревне.
Все присутствующие знали, хотя никто никогда не мог этого доказать, что
слухи о связи Шмарии с анархистами совершенно справедливы. Именно поэтому
Соломону было так трудно найти себе достойную жену. Даже раввин не разрешил
своей некрасивой дочери Джаел выйти замуж за человека, семья которого была
запятнана таким ветреным сыном, хотя никто и не осмеливался сказать это
вслух. Без всякого сомнения, Шмария угодит в какую-нибудь историю: это было
лишь делом времени. А когда это случится, тогда, может быть, всей семье
Боралеви придется отвечать вместе с ним.
- Еще сорок серебряных монет, - твердо проговорила Ева. От осторожной
хитрой игры, словесного сотрясения воздуха не осталось и следа. Сейчас она
всерьез торговалась за приданое Сенды, и в ее хитрых темных глазах горел
жадный блеск. - Плюс сундук с приданым и те двадцать серебряных монет,
которые вы уже предлагали вначале.
- Еще четыре серебряные монеты, и ни монетой больше, - ворчливо ответил
отец Сенды.
- Еще пятнадцать серебряных монет. - Рахиль Боралеви проницательно
посмотрела на семью Вальвродженски. - Вы же не хотите, чтобы ваша дочь
голодала?
- Может быть, если она останется дома и не выйдет замуж за Соломона, ей
будет, что поесть, - с горячностью заметил дядя Хайм.
- Еще десять серебряных монет, - быстро вставила сваха, стремясь
вернуть разговор в деловое русло. До сих пор сваха позволяла выпустить из
своих рук ход переговоров, и, если она даст остальным заключить сделку без
нее, ей грозит опасность потерять комиссионные.
- Еще пять монет, - твердо проговорил отец Сенды, - и первоначально
обещанное приданое.
Рахиль Боралеви взглянула на мужа. Казалось, они без слов обменялись
каким-то знаком. Ее муж тяжело вздохнул и печально покачал головой. Он сидел
сгорбившись, как будто испытывал сильнейшую боль. В конце концов он пожал
плечами.
- Еще семь серебряных монет, и по рукам, - сказал он, - но Господь
свидетель, что наша семья останется от этого в убытке.
- Значит, решено, - быстро проговорила мать Сенды.
- За это стоит выпить! - Рахиль Боралеви выпрямилась, ее глаза довольно
сияли. - И не хазери, которое мы пьем каждый день. А то хорошее вино,
которое мы бережем для праздников.
Тут все разом возбужденно заговорили. Звучавшие несколько минут назад
яростные, жестокие обвинения были забыты.
Все вдруг стали лучшими друзьями.
Снаружи, Сенда вцепилась в подоконник и закрыла глаза. От страшной боли
у нее из груди вырвался безмолвный стон. Она чувствовала себя совершенно
опустошенной. В одно мгновение весь ее мир рухнул. Ей хотелось умереть.
Зажимая рукой рот, Сенда, спотыкаясь, побрела домой; из ее глаз рекой
текли слезы. Дойдя до хижины на дальнем краю деревни, где жила ее семья, она