"Джудит Гулд. Вспышка (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

останутся, чтобы похоронить мертвых, Вользак и его казаки будут знать, что
кто-то из крестьян остался в живых. Как ни ужасно было оставлять трупы
валяться на земле, это было их единственной надеждой избежать смерти. Над их
головами в потемневшем небе мелькнула какая-то тень. Сенда взглянула на небо
и содрогнулась: стая черных птиц кружила над ними, предвкушая пиршество.
Она кивнула Шмарии. Ее глаза были влажны от слез, но какая-то необычная
суровость появилась на ее лице - выражение невиданной прежде силы.
- Пошли, - тихо сказала она и, ни разу не оглянувшись, побрела прочь.

Князь Вацлав Данилов, откинувшись, сидел на заднем обтянутом бархатом
сиденье своего экипажа. В одном только Санкт-Петербурге у него было сорок
колясок, но лишь семь из них, включая эту, он приказал переделать в сани,
которые сейчас легко скользили по укатанному снегу и льду на своих гладко
отполированных, позолоченных полозьях и мягко покачивались на хорошо
пригнанных рессорах. Этот экипаж, бока которого украшал герб князей
Даниловых, так же, как и бока остальных тридцати девяти, был запряжен
шестеркой превосходных черных лошадей, а уединение Его светлости от
назойливых взглядов любопытных обывателей обеспечивалось парчовыми шторами,
плотно задернутыми изнутри поднятых до верха окон. Короткий день уже
сменялся вечером, и дующий с Балтийского моря ледяной ветер яростно хлестал
каждого, кому не посчастливилось остаться дома. Но князь Вацлав, в отличие
от своих беззащитных перед лицом непогоды возничего и лакеев, был прекрасно
защищен от холода русской зимы. Он был тепло одет и прикрыт толстой
медвежьей шкурой, а приделанные к стенкам кареты маленькие угольные жаровни
излучали тепло. Небольшой изготовленный на заказ серебряный самовар с
горячим чаем был прикреплен ремнями к узкой резной деревянной полочке позади
противоположного сиденья, так же, как хрустальные графины с водкой и квасом
и хрустальные рюмки и чашки, на которых был выгравирован герб Даниловых.
Князь Вацлав обожал езду во всех ее проявлениях: в любых из
принадлежащих ему многочисленных саней и экипажей или просто верхом. Для
него половина удовольствия от поездки куда-либо заключалась в способе
передвижения, и он считал, что по элегантности, очарованию и исконно
русскому характеру ничто не могло сравниться с лошадьми или конными
экипажами. Не важно, что одно крыло огромного Даниловского дворца на Неве
недавно было переделано под гараж для целой армии его автомобилей. Этого
хотела его жена, и он подчинился ее желанию. Княгиня Ирина была не из тех,
кто позволял кому-нибудь из ее соперниц - у каждой из которых был полный
гараж автомобилей - превзойти себя в чем-либо. Если бы ему предложили
решать, он бы навсегда изгнал все эти заграничные "мерседесы",
"роллс-ройсы", "ситроены", "бентли" и "испано-сюизы" с улиц и величественных
бульваров Санкт-Петербурга, и чем скорее, тем лучше. Но князь был в
достаточной степени реалистом, чтобы понять, что, независимо от того,
нравится это ему или нет, автомобили пришли надолго. Некоторые вещи даже он
был не в силах изменить.
Пальцем он слегка отодвинул в сторону занавеску и лениво выглянул из
окна коляски, которая, сделав плавный поворот, теперь стремительно неслась
через Неву по освещенному фонарями Николаевскому мосту. Этот мост, ласкающий
взор своей изящной красотой, всегда напоминал ему Париж. Ах, Париж...
Подобно бомонду Города Света, знать Северного Парижа, к которой принадлежал
князь, проводила бесконечные месяцы в посещении опер, балетов, концертов, на