"Гор Геннадий Самойлович. Картины" - читать интересную книгу автора

перчатки и наотмашь стал бить меня ими по щекам.
Мое прошлое ехало со мной вместе с соломенной корзинкой, где лежали мои
старенькие, выцветшие на солнце рубашки.
Я еще не понимал, что такое время. Правда, иногда оно раскрывало свои
тайны, как, например, в те застывшие и остановившиеся минуты, когда
перевернуло лодку, взлетавшую на взбесившихся волнах горной реки, и я
оказался в ледяной воде, откуда меня, рискуя жизнью, вытащил старый эвенк
Дароткан, любивший покрывать листки ученической тетрадки наивными и
веселыми, как он сам, рисунками. Да, оно иногда поддавалось разгадке и
давало себя почувствовать, как в тот недобрый час, когда элегантный владелец
иллюзиона, все замедляя и замедляя и без того неподвижные минуты, хлестал
меня по щекам лайковыми перчатками.
Лошадь медленно опускала свои ноги на торцовую мостовую, извозчик,
казалось, дремал, а я, раскрыв глаза, внимал всему, что демонстрировал
огромный город, безропотно принявший меня и готовый, кажется, зачислить в
свои жители.
Вот шагает матрос в бескозырке с ленточками и в широченных, похожих на
колокол брюках-клеш. Стоит нэпман-пузан, а рядом советский служащий в галифе
и крагах, а вот из дверей булочной выходит дамочка в пенсне с карманной
комнатной собачкой, ведя ее на шелковом поводке, а затем длинный мост
подставил себя под ноги лошади, слив свое висевшее над Невой бытие с
чувством моего восторга и изумления.


2

Школа, где я буду учиться, еще недавно была женской гимназией.
Учительницы еще не износили сшитые до революции платья, и старомодная улыбка
не умела оживить их узкие лица - лица бывших классных дам.
Седовласая преподавательница с молодыми, девичьими глазами экзаменует
меня по литературе. Ведь я приехал из Забайкалья вместе со справкой,
вызвавшей снисходительную усмешку на лице заведующего школой, остробородого
скучного человека, которого школьники называют за глаза Козлом.
Преподавательница спрашивает меня:
- Вы слышали что-нибудь о Жан-Жаке Руссо?
- Слышал.
- Вот и расскажите все, что о нем слышали.
Меня чуть не провалили из-за этого Жан-Жака. И удивительно, что спустя
несколько лет этот самый Жан-Жак, из-за которого меня чуть не провалила
добрая звездноглазая учительница, станет моим любимым писателем и поможет
мне понять самого себя и окружающий мир.
Но сейчас я ненавижу Жан-Жака. Все нелепое и бессвязное, что я выложил,
вызвало смех класса, в котором я буду учиться. Меня экзаменовали на уроке,
при всех, экономя время. По-видимому, здесь, в Петрограде, его ценят куда
дороже, чем в Забайкальских лесах.
- Откуда ты взялся, Жан-Жак? - спросил меня на перемене хлыщеватый
подросток. - Из каких дебрей?
- Я не Жан-Жак.
- Хуже!
Почему я был хуже Жан-Жака? И чем был плох Жан-Жак, о котором в