"Гор Геннадий Самойлович. Волшебная дорога" - читать интересную книгу автора

Она отвечала улыбкой, неузнаваемо менявшей ее немножко увядшее и
усталое лицо.
- Пока нет, - говорила она.
Но по ночам я просыпался с тревогой. Мне вспоминалось дядино окно,
скамейка под деревом и красивый молодой человек, которого звали Виктор. И я
думал: ведь этот Виктор появился из будущего, нарушая законы необратимости
времени, чтобы напомнить мне о том, что моя жена уйдет к нему. Это
неизбежное для меня будущее спешило, сменяя дни и недели и неизбежно
приближая меня к часу, который должен наступить. Однажды я не выдержал и
рассказал жене о Викторе и о том, что, по его словам, меня ждет через
несколько лет.
- Этого не случится, - сказала Клава, - я никогда не уйду от тебя к
другому. Мне смешно, что ты веришь в разную чепуху, в суеверия и вредные
антинаучные сказки, которые рассказывает выживший из ума пенсионер, твой
дядя. Стыдно. Ты окончил биологический факультет, работаешь в цитологической
лаборатории, где изучают энергетику клетки, и поддаешься на удочку какого-то
старого шарлатана.
- Мой дядя не шарлатан, - сказал я, - я сам видел своими глазами этого
Виктора, познакомился с ним и от него, а не от дяди узнал то, о чем я сейчас
говорил. Он говорил в настоящем времени о том, что будет. Для него это было
реальностью.
- А для тебя?
- Для меня это тоже стало реальностью, поскольку я узнал об этом как о
неизбежном факте.
- Чепуха. Суеверие. Меня это возмущает. В школе своим ученикам я
объясняла, что не надо верить в чепуху, что надо бороться с мраком и
отсталостью. Неужели и дома я должна повторять элементарные вещи?
- Хотел бы я, - сказал я, - чтобы ты пожила у дяди, почитала книгу со
странным названием "Чья-то жизнь" и посмотрела в окно, за которым все
менялось быстрее, чем на сцене или даже на экране.
- Чем спорить, давай лучше спать. У меня завтра пять уроков и
родительское собрание.
Сказав это, она вскоре уснула. Но я не спал, ворочаясь с боку на бок и
прислушиваясь к дыханью жены.


Дядя прислал открытку, исписанную чрезвычайно мелким, экономным
почерком пенсионера. Он писал о том, что усовершенствовал технику своих
чудес, и звал меня приехать хотя бы на несколько дней, чтобы дочитать книгу.
Я прочел дядину открытку жене. Она сказала:
- У тебя не в порядке нервы. В институте у тебя плохие отношения с
начлабом и с заместителем директора, ведь они подозревают тебя в скрытом
карьеризме и научной недобросовестности. Возьми отпуск за свой счет и съезди
к дяде. Отдохнешь, посвежеешь, как в прошлый раз.
Я взял отпуск и отправился к дяде. Старик встретил меня в саду, обнял,
а потом повел в комнату. Книга по-прежнему лежала на столе, а окно было
открыто. Мы с дядей подошли к окну, и я увидел пустыню и лежавшего льва,
который встал и лениво пошел по знойному песку.
- Повторяешься, - сказал я дяде, - а я, признаться, ожидал чего-нибудь
новенького. Не затем я сюда приехал, чтобы смотреть старые, давным-давно