"Геннадий Самойлович Гор. Горячий ручей" - читать интересную книгу автора

что они тебя убили? Папа!
В комнате жужжала муха. Ей было душно. Она билась о стекло, просилась в
лес. Я распахнул окно. Но ветра не было. И в комнате по-прежнему было душно,
как во сне. Отец мой лежал на полу, и голова его смотрела на меня.
Вещи стояли прежние. На стене тикали часы. Гости ничего не тронули.
Даже ружье, которое отец чистил, висело вместе с патронташем и тунгусским
ножом на большом гвозде в углу.
Я вышел на крыльцо. У крыльца никого не было. И только трава,
растоптанная копытами лошадей, трава под нашим окном, напоминала, что они
только что были здесь.
- Мама! - позвал я. - Мама!
Мать не откликнулась.
Я подошел к бане и распахнул дверь. Мать моя сидела в сосновой бочке.
- Мама! Да мама же! - крикнул я.
Она не ответила.
Она смотрела на меня неподвижными глазами. Рот ее был открыт. И вода из
желоба журча падала на нее.
- Мама!
Но мама была холодная в горячей воде, чужая, словно то была не мать, а
другая, незнакомая женщина.
Я выбежал из бани. В поселке было тихо. И только олень ходил и щипал
мох, побрякивая колокольчиком.
Я шел в домик к китайцам. Китайцев не оказалось дома. Я нашел их возле
реки, где они промывали золото. Они лежали рядом тихие, как моя мать там, в
сосновой бочке, как отец в доме на полу. Я искал Микулу, Микулы не было.
Я был один в поселке. Кроме меня и оленя, не было никого. Я подошел к
оленю. Он был теплый, и от него пахло соснами, пахло мхом, пахло рекой.
- Где Микула? - спросил я оленя.
И олень посмотрел на меня, словно понял меня и хотел ответить мне на
своем оленьем языке.
На тропинке, которая вилась от бани к дому, я увидел свою свистульку.
Ту самую свистульку, которую я нес, чтобы показать. Я не поднял свистульки.
Теперь она была мне не нужна.
Я стоял на тропинке, протоптанной моей матерью. Моя мать ходила по этой
тропинке за дровами и за водой. Моя мать была недалеко от меня. Дверь в баню
была открыта.
Солнце исчезло за горой. Возле нашего дома стало темно. Черно стало в
лесу. Окна нашего дома стали темными. В открытой двери бани что-то белело.
Может быть, это была моя мать.
Ручей журчал в темноте. Он журчал ласково. Я сел возле него на теплую
траву, боясь дома и бани. Мне было холодно и, чтобы согреться, я опускал
концы пальцев в горячий ручей, чувствуя его тепло. Ручей был возле меня, и
где-то в темноте позванивал колокольчиком олень. Олень ходил невидимый, я
слышал его шаги, и мне хотелось крикнуть ему, позвать, но я боялся своего
голоса.
Утром из лесу вышел Микула. Слепой шел с вытянутой рукой, трогая
деревья. Я боялся испугать его криком и ждал, когда он подойдет ближе.
- Микула, - прошептал я.
Он услышал мой шепот и остановился у ручья.
- Это ты? - сказал Микула. - Живой, значит. Я искал тебя в лесу. Эти,