"Николай Горбачев. Ракеты и подснежники " - читать интересную книгу автора

Несколько минут говорили о Москве, о новостях потом Наташка спросила:
- А что это за служба, в которую я вступаю?
- Служба? Став женой военного, наши женщины автоматически вступают в
нее. У мужа - тревога у нее - тревога. К тому же запасайтесь терпением,
настраивайтесь на кочевую жизнь: два-три года - чемоданы в руки и айда на
новое место, может, на такую же "целину" - так у нас называют эти места.
Видите, мы не очень обставлены! - Он повел рукой. - Только то, что в
чемоданы укладывается. Неперевозимых вещей нет. В общем, Ксения Петровна вам
может порассказать о своей службе, стаж приличный - пятнадцать лет.
Он замолчал, а Наташка обвела нас удивленным взглядом:
- Неужели и после академии в такие места посылают? А не бывает... на
научную работу?..
- Всякое бывает. И сюда посылают. А может, и в академии оставят, в
научно-исследовательский институт пошлют, - с едва скрываемой иронией
проговорил майор, взглянув на меня. - А кое-кто и сам сюда просится. Вот,
например, командир наш, подполковник Андронов...
Мне стало стыдно: зачем она бухнула о моих сокровенных мыслях, которые
высказал ей еще тогда, в Москве? Климцов, конечно, догадался: мол, не успел
еще уйти в академию, а уже помышляет об укромном местечке... Но я говорил
только как об одном из возможных назначений после академии: если бы
предложили в научно-исследовательский институт, не отказался бы. Понимал,
особенно теперь, когда повозился с прибором объективного контроля, зарытую
внутри счастливую жилку - мог бы стать конструктором. Ну а если снова
пошлют сюда, в "медвежью берлогу", слезы лить не стану, товарищ майор!
- В общем, вам надо привыкать к воинской службе, - отодвинув тарелку,
сказал Климцов. - И не к простой, а к нашей службе - в войсках
противовоздушной обороны, в ПВО. Люди по-своему расшифровали эти три буквы.
В войну над нами издевались: где служишь? В ПВО? Это, мол, "пока война --
отдохнем". - Он словно с упреком, относившимся к Наташе, вдруг сказал: - В
общем, служим, охраняем небо, и, чтоб жить здесь, надо понимать, зачем все
это делается. Мы и в мирное время как на войне. Трудно и почетно.
Майор поднялся, взял с дивана ремень, затянулся.
- Ты привык, Василий Кузьмич, усложнять все, - откликнулась Ксения
Петровна, собирая тарелки со стола, и покосилась на Наташу. - Пугаешь с
первого дня.
- Нет, чего ж. - Наташа смущенно перевела взгляд на нее. - Я
слушаю... Даже интересно.
- Не пугаю, - возразил жене Климцов, - а говорю, что не только ваш
брат, женщины, этого не понимают, но и сами офицеры. Вон Буланкин... - Он
показал головой за окно. - Подошел сегодня к Молозову, замполиту: "Солят
мой рапорт об увольнении? Командир дивизиона или в полку?" И грозит: я, мол,
и в центральную газету напишу и, если понадобится, самому министру! Вот
каков гусь! Ну ладно, мне идти. А вы не стесняйтесь, обращайтесь к Ксении
Петровне: она послужила со мной по дальним гарнизонам, опытная. Хоть вместо
меня на штаб ставь!
- Уж ты наговоришь!
Взглянув на жену и, должно быть, заканчивая какой-то им одним известный
разговор, Климцов мягче добавил:
- Только вот первый раз сплоховала: детей отправила за тридевять
земель, к бабушке. Нет бы в городе устроить - все бы в месяц раз виделись.