"Валерий Горбань. Песня о бойне (Фрагменты) (про войну)" - читать интересную книгу автора

Хорошее слово -"если". Если сразу не убьют, может, потом на своих
обменяют. Но ведь измываться будут... У Сашки на руке часы, вот он кисть
чуть повернул. Ого! Около шестнадцати. Если даже с запасом взять, что мы от
комендатуры сюда час ехали, то получается - третий час "беседуем". А сил
больше нет. Все! Чувствую, что еще немного - и не выдержу. Или орать начну,
или на них брошусь. Пусть убивают. Пусть что хотят делают. Но не могу я
больше ждать, между жизнью и смертью висеть... Что он говорит?
- Уезжайте отсюда, чтоб я вас больше не видел. Бросайте оружие и катите
назад. Вперед не советую. Там везде наши. Убьют и правильно сделают. Это я
не могу на милиционеров руку поднять. Жаль вас, пацанов. Я вам жизни ваши
дарю. Но если еще раз попадетесь, я с вами, как с последними скотами,
поступлю. Ну?!
- Оставь оружие... Патроны, гранаты забери, оружие оставь! Нам с таким
позором возвращаться нельзя, я сам тогда застрелюсь.
Ты что, Сашка, сдурел?! Башню рвануло? Ты глянь, как он на тебя,
наглеца, смотрит, аж кулаки сжал. Ведь отпустил уже почти! Сдохнешь, дурак,
и нас за собой потянешь.
Тишина гробовая повисла. По-моему, даже листья шелестеть перестали.
- Уезжайте! - и отвернулся.
Один из его абреков не выдержал, как загыргычет что-то. Другой тоже -
аж за голову схватился. И у остальных такое выражение в глазах, будто уже на
спусковые крючки давят.
Но дисциплина у них! Гыркнул что-то в ответ. Опустили головы,
повернулись следом и растворились в зеленке, будто и не было никого.
Кто-то из ребят шевельнулся, автомат приподнял.
- Не вздумай! - Сашка руку перехватил.
Правильно. Одно дело, что невидимые снайперы через оптику по-прежнему
спины сверлят. Не такой дурак их командир, чтобы на одно наше благородство
рассчитывать. Но можно назад на пригорок выскочить, а оттуда жахнуть из
всего, что есть. Один АГС чего стоит! Другое - главное: не по-человечески
это - за подаренную жизнь смертью платить.
А не рано радуемся? Может, просто играют с нами? Ведь рядом стояли, в
упор целили. Могли своих зацепить, осколками, да рикошетами. Сейчас чуть
подальше отпустят и...

Выскочили! Выскочили!. . Аж до сих пор не верится. Водитель БТРа
нашего, как до своих добрались - по тормозам, руль бросил. Минут тридцать
его отходняк колотил. Да и остальные не лучше были. Геройство наше
пижонское, пальцы растопыренные - вспоминать стыдно. Как там омоновец про
суперспецов говорил?

А когда через город ехали, у меня будто повязку с глаз сняли. Дома, как
в Сталинграде после битвы. Лишились люди всего, что имели. Сколько же, в
самом деле, мирных полегло? Вон женщина идет, в черном платке, взглядом
исподлобья провожает. Раньше бы не сказал, так подумал, что, мол, зыркаешь,
сука бандитская! А сейчас другое в голове шевелится. Может она ребенка
похоронила. Или мужа. Или всю семью. За что ей нас любить?
Жаль ее. А своих не жаль? Что здесь в девяносто третьем-девяносто
четвертом творилось! Взять ту девчонку, что к нам в комендатуру приходила.
Родители ее в один день исчезли, а два брата - полицая дудаевских в тот же