"Гордеев Евгений (Voland). Я люблю своих родителей" - читать интересную книгу автора

скорлупки сразу же выкидываем, а она узнает и все ругается. Не знаю,
почему, у нас ведь много яичек курочки несут, только она их все продает,
наверно у нас денег мало. Жалко, что у нас мало денег. Было бы много,
можно было бы каждый день есть яичницу.
Она обзывает нас ненажерными, а меня еще и нахлебник. Интересно, а
почему? Я же не сижу на хлебе, я всегда на стул сажусь. А еще, мне тетя
Маша сказала, что у меня не родная мамка. Странная она какая-то, эта тетя
Маша, как же она может быть не родной, если я ее мамкой зову и живет она с
нами. Врет поди. Я ей не верю. Я люблю свою мамку.
Вот, Иринку теперь отец лупить начал, он у нее все продал из дома и все
пропил. А Иринка нам потом свою попу показывала. Смешная она у нее, вся
как маленькая радуга. Полоски красные, синие, желтые, даже черные есть. И
она почти никогда не садиться на попу, старается лежать на животе или
боком сесть, говорит, больно. Нет, меня так часто не бьют. Она глупая, она
попадается всегда под руку взрослым. А вот мы с Вовкой - хитрые.
Вовка это мой друг. У него отец не родной, кажется, отчим называется.
Так вот, его отчим раньше был вертолетчиком и попал в аварию, и с тех
пор, когда он выпьет, у него начинают трястись руки. Это так смешно.
Вовка потихоньку зовет его балалаечником. Он как будто играет на
балалайке. Но он становиться таким злым, всегда за Вовкиной мамкой бегает
с ружьем и старается застрелить. Вовка все патроны у него украл и спрятал,
так он стал с ножиком бегать. А ножик у него большой, охотничий, Вовка мне
показывал, с костяной ручкой. Вот, что бы не попадаться ему на глаза,
Вовка себе устроил кровать в шкафу, когда я был у него в гостях, то видел
эту его кровать. Так удобно у него там. Когда отчим начинает всех
выгонять, Вовка быстро забирается к себе в шкаф , укроется вещами и лежит
там, его совсем не видно. Я тоже решил себе такое место сделать, только не
получилось, у нас шкаф маленький очень, поэтому я себе устроил постельку
под кроватью мамки и папки. И когда они напьются и начинают ругаться, а
потом - драться, я убегаю в свою норку. Как хорошо иметь свою норку. А еще
у нас есть друг Андрюшка. Ему везет, он живет с бабкой. А мамка у него в
городе, работает, ой забыл. Как это тетя Маша говорила, кажется шалаши
строит, или разбирает, точно не помню, но что-то похожее на шалаш.
Вот такая у нас компания. Родители у нас почти не пьют, это только у
Иринки - алкоголики, а у нас - выпивают. Я за это люблю своих родителей.
Только вот однажды, папка был на работе, а мамка сильно напилась
почему-то и начала меня к себе звать, но я-то знаю, что сейчас бить меня
начнет, она уже и ремень достала, она меня долго искала, и найти никак не
могла, но надо же было мне чихнуть.
Она услышала, нагнулась и стала кричать, чтобы я вылезал, а то хуже
будет, обзываться начала по всякому. Я боялся и не стал выходить, но она
сильная, схватила меня за волосы и выволокла из моего уголка.
Тогда мне здорово попало и по рукам, и по попе, и по лицу, синяк долго
не проходил. А потом она меня просто выгнала на улицу. Я даже не успел
одеться, она сказала, что ей такой, вот забыл, кажется на блюдце похожее
слово, не нужен. Я конечно же плакал, просил меня не выгонять, но она
закрыла дверь. Я долго стучался, а она не открывала.
Была зима, был снег, и я стоял в одних носках посреди улицы. Правда,
тетя Маша шла, и забрала меня к себе. У нее дома тепло было, уютно.
Она мне давала яблок, хотела супу налить. Но я отказался. Я ее боюсь.